Стреляй первым
Шрифт:
Мало того, что он ошибся и Шульц остался жив, он еще и довел Шульца до крайней степени озлобления. Как он там сказал в ресторане: «Не буди во мне зверя»? Резниченко пренебрег этим советом и теперь должен был готовиться к встрече с диким зверем.
— Ну, видите ли, — принялся утешать его Кожин. — То, что они не вышли на связь, еще не означает, что они не справились с заданием. То есть это не значит…
— Да плевал я на твои «значит», «не значит», — сердито сказал Резниченко, плотно прижимая
— Так я насчет этого и звоню, — едва ли не с радостью в голосе заявил Кожин.
— Насчет чего?
— Вы же все еще хотите завалить этого подонка?
— Естественно, — слух Резниченко немного покоробило слово «завалить», но «подонка» в отношении Шульца он принял безоговорочно. — И что дальше?
— Дальше за ним пойдут новые люди.
— И много у вас людей? И долго вы будете так ходить?
— А это не ваша забота, — чуть обиженно сказал Кожин. — Нам нужен его адрес.
— У меня нет его адреса.
— Ну а как же вы с ним контактируете?
— Ах да, — вспомнил Резниченко. — У меня есть его телефон. Сгодится?
— Все сгодится. Диктуйте.
Резниченко продиктовал номер телефона с визитной карточки Шульца и добавил:
— Он там проживает под фамилией Кирхт. На самом деле его зовут Феликс Шульц. В верхнем ряду зубов металлический протез…
— Чудесно, — сказал Диспетчер, выслушав собранные Кожиным сведения. — По номеру мы его вычислим, это нам раз плюнуть… Жаль, что мы в лицо его не знаем.
Аркадий Семенович позвонил куда-то и через пять минут положил перед Кожиным листок бумаги:
— Вот тебе и Шульц. Гостиница «Салют», номер 674.
— И что дальше? — поинтересовался Кожин.
— Дальше? Дальше ты берешь автомат Калашникова, едешь в «Салют» и мочишь всех мужиков с железными зубами. Усвоил?
— Несмешно. Там человек места себе не находит, а мы тут…
— Что я могу поделать? — развел руками Диспетчер. — У меня в чулане не сидят десять коммандос в полной экипировке. А посреди ночи ни один из моих людей не бросится из теплой постели в «Салют». Потому что есть определенные правила.
— Какие правила?
— Поспешишь — людей насмешишь. Или на пулю нарвешься, — Аркадий Семенович почему-то вспомнил утренний разговор о кроликах и о соотношении шустрости и мудрости. — Быстро только кролики размножаются.
— Так что будем делать?
— Поезжай сам, — предложил Диспетчер. — Ты больше всех за своего знакомого переживаешь, ты и двигай туда. Ствол я тебе дам, а уж на курок нажать ты сам сможешь. Как-никак — бывший офицер…
— Я? Я должен исправлять твои ошибки? — возмутился Кожин.
— Нет, я и сам могу довести дело до конца, — пояснил Диспетчер. — Но мне нужно время. Чтобы договориться с людьми, сориентировать их… То есть раньше двенадцати часов завтрашнего дня ничего не выйдет. А тут спешить надо.
Если этот Шульц и вправду живым ушел, он теперь испугался, начнет метаться, искать убежище… Надо торопиться, Толик.
— Ну ладно, — решился Кожин. — И если я погибну…
— Считать тебя коммунистом? — усмехнулся Аркадий Семенович.
— Поставишь мне памятник, — серьезно сказал Кожин.
— В обнаженном виде, — кивнул Диспетчер. — Отгрохаю статую в полный рост. Только тебя не убьют.
— Это почему так?
— От твоей дубовой головы все пули отлетают.
— Спасибо на добром слове.
— Не за что. Могу и еще пару слов сказать.
— Скажи.
— Стреляй первым, Толик.
Глава 22
Было уже начало первого ночи, когда Кожин подъехал к гостинице «Салют». Он совершенно не представлял, как ему проникнуть на шестой этаж и остаться при этом незамеченным, да еще устроить небольшую стрельбу.
И он пошел напролом: сделал свирепое выражение лица, как будто он только что собственноручно зарезал десять человек и собирался зарезать еще десять, по-бычьи наклонив голову, ринулся вперед. Однако никто даже не попытался его остановить при входе в гостиницу: швейцар сидел на подходе к лифтам в глубине вестибюля.
Кожин собрался и эту преграду проскочить аналогичным способом, когда его окликнули:
— Мужчина!
— Я? — нехотя повернулся Кожин и тут же потерял свирепость своего лица.
— Ну если вы мужчина, — с намеком произнесла женщина лет сорока в спортивном костюме. С ее телосложением она могла бы заниматься такими видами спорта, как тяжелая атлетика или толкание ядра.
— Мужчина, — ласково сказала она. — Будьте так добры, дотащите мне чемоданы до лифта…
Чемоданы стояли тут же, и при желании Кожин мог бы спрятаться в любом из них.
— Чемоданы? — переспросил Кожин, пытаясь сообразить, поможет ему эта баба или помешает.
— Да, милый, чемоданы. А то у них все носильщики разбежались куда-то…
— Какой этаж?
— Седьмой.
— Ну пошли. — Кожин ухватил по чемодану в каждую руку и сразу же покраснел от натуги. Швейцар проводил его сочувственным взглядом и ничего не сказал.
На седьмом этаже Кожин из последних сил вытолкал чемоданы в коридор и, не дожидаясь благодарности женщины, нажал на кнопку шестого этажа. Руки у него слегка тряслись, но не от волнения, а от непривычности к работе ног силыцика.
Медленно ступая по ковровой дорожке, Кожин подошел к дверям номера 674 и прислушался. Там было тихо.