Стретч - 29 баллов
Шрифт:
Когда я на следующее утро набирал номер конторы Тома, меня била нервная дрожь. Разве так положено чувствовать себя человеку, который звонит лучшему другу? Наглый клерк с выговором кокни продержал меня на линии минуту или две. Я представил себе, как Том репетирует тон отеческого порицания и хмурый взгляд, готовясь отчитать меня как следует и затем вышвырнуть вон из своего золотого круга.
— Фрэнк, привет. Извини, что заставил ждать. Я на конференции.
— Ничего. Генри оставил записку. Ты хотел поговорить со мной насчет Рождества?
— Да, каверзный вопрос. Мы хотели оставить за тобой возможность не приезжать.
— То есть как это?
Вот оно. A rivederci, Фрэнк.
— Люси
Как она посмела? Она и с Мэри-то познакомилась через меня. Меня бесит, когда воруют моих знакомых.
— А Мэри знает, что я тоже буду?
— Да. Она сказала, что ей нет никакого дела, приедешь ты или нет.
Мэри прекрасно знала, что мне было дело, да еще какое.
— И ты ей поверил?
— Я с ней не разговаривал. Это все Люси устраивала.
Трусливые убийцы всегда прикрываются чьим-то приказом.
— Она пробудет у вас все выходные? Может, мне приехать в пятницу и уехать в субботу до ее появления?
— Нет, мы пуда, в общем-то, вместе поедем. Ты слышал? Она недавно квартиру купила в Ноттинг-Хилл, нам как раз по дороге, так что мы вместе поедем.
Я знал, что Мэри хотела купить квартиру где-нибудь, но не в Ноттинг-Хилл же. Она всегда считала этот район слишком столичным и неблагополучным. Правда, сейчас он обуржуазился. Теперь все, переезжая из Фулхэма дальше по Шепардс-Буш-роуд, жгут у обочины дешевую мебель из «ИКЕА».
— Если ей все равно, то мне и подавно. Однако не стоит селить нас в одну комнату.
— Вопрос щекотливый, Фрэнк Она приезжает с парнем.
Я постарался не зарычать сквозь сжатые челюсти.
— С парнем? И кто же он?
Почему? Где? Когда? Как часто? Сколько раз?
— Его зовут Дэвид. Неплохой мужик Рекламой занимается. Вот только не помню, то ли продюсер, то ли режиссер. Люси знает.
Теперь понятно, что я имел в виду, говоря о непостижимости, неожиданности благородных порывов и ударов сапогом по ребрам? Вдобавок этот козел работает в рекламе! Бог меня любит.
— Значит, ты с ним уже встречался.
— Да-а (шмыг-шмыг носом), мы приглашали их на ужин несколько раз. Они, собственно говоря, у нас и познакомились.
— Вы их спарили?
— Слишком сильно сказано, Фрэнки. Люси подумала, что они могут подружиться, и они подружились. Он к ней переезжает.
Том, похоже, решил меня доконать.
— Переезжает? И как давно они вместе?
— Несколько месяцев. Месяца три-четыре, по-моему.
— И уже переезжает?
— Слушай, Фрэнк, я знал, что тебе будет нелегко, поэтому и позвонил.
— Вы просто неподражаемы, все трое!
— Ну зачем ты так, Фрэнк.
— Том, у меня тоже для тебя есть новость. Я слышал, что Люси собирается уйти от тебя к валютному дилеру.
— Что-о-о?!
— Ну зачем ты так, Том.
— Хорошо-хорошо, я тебя понял. Просто постарайся вести себя спокойнее.
Я старался. Тяжело дыша через нос, я закурил «Страйк».
— Я тебе позже перезвоню, ладно, Том? Мне нужно остыть.
— Конечно. Извини, Фрэнк Перезвони позже. А я пока позвоню Люси, узнаю насчет времени обеда и расскажу ей, как обстоит дело.
Я повесил трубку. Воображаю, какие мыслительные процессы протекали в голове Люси и Мэри, прежде чем они додумались до такого. Когда разрыв стал окончательным, Мэри сказала, что мы останемся друзьями. Помнится, уставившись в пол, я осенил ее знамением на манер святого отца.
— Мы навсегда останемся друзьями, Фрэнк Мы еще будем встречаться.
Я прохрипел согласие, но лишь потому, что считал его частью ритуала. Все произносят эти слова, но всерьез их никто не
История нашей любви — сплошная меланхолия, но будь во мне чуть больше зрелости, я мог бы извлечь из нее кое-какие полезные уроки.
Наши с Мэри отношения делятся на три периода: ранний, поздний и блюзовый. Последний был вялым и безрадостным, зато первый — розовощеко-бодреньки м.
Мэри поступила в университет годом позже — в 1986-м, и я ее долго не замечал, пока не наступил летний семестр. Чем меня покорила Мэри, так это своим преображением. Увидев ее первый раз, я решил, что она — обычная серость: толстые свитера, эластичные джинсы, черные замшевые ботинки и волосы, перехваченные сзади тонким черным бантом. К июню, когда мы начали встречаться, Мэри превратилась в хипповую чувиху в прозрачных тряпках (для лета — самое то) с длинными, завитыми волосами. Она даже прочертила карандашом для бровей след слезы на щеке. Мэри по сей день считает, что я преувеличиваю степень ее преображения, — зачем спорить? Какой смысл поступать в университет, если не наряжаться и не цеплять на себя разные маски? Она выросла в Уимблдоне, в семье юриста и авторши кулинарных опусов. Семья была не так богата, как можно предположить по этим занятиям, но и не бедствовала — новая «вольво» каждые два года, все трое детей в частной школе, свои полкоттеджа в Дордони. Родители Мэри были добрыми либеральными тори, и к их потомству точнее всего подходило выражение «выдержанное во всех отношениях».
Родители снабдили Мэри целью в жизни и необычным аристократическим выговором. Она болтала с ними по телефону по три раза в неделю — так я и застал ее первый раз. Этот же факт содействовал в итоге — нет, каков итог! — нашему разрыву. Я полагаю, что от родителей же ей досталось пронзительно красивое лицо, не пугающее своей красотой, но чертовски, безумно, с избытком красивое. Я уныло торчал в универе, травясь дешевой водкой в комнате поклонников Капитана Бифхарта [34] , и решил наконец вызвать такси. Некоторые чистоплюи ездили в Оксфорд на велосипедах, нет уж, увольте. Раз налогоплательщики решили, что мне следует учиться в университете, то могли бы и на лимузин раскошелиться. Я прошел сквозь густеющие сумерки к телефону, рядом со стойкой портье. Там-то я и встретил Мэри О’Салливан. Стоя ко мне спиной, держа трубку в одной руке и зажимая другой свободное ухо, она весело щебетала со своими стариками.
34
Капитан Бифхарт (наст, имя Дон Ван Влит) — американский блюзмен-авангардист.
Обычно привлекательность человека трудно оценить по виду сзади, но в ее случае первые признаки ободряли. Слегка растрепанные вьющиеся волосы притягивали взгляд, тонкая филигранная фигурка, под плотно прилегающим платьем проступал рельеф трусиков, обхвативших нежную попку. Однако будильник сработал не сразу. Через десять минут ее бормотание начало меня раздражать, я стал покашливать, демонстративно вздыхать и звенеть мелочью. Кажется, она меня услышала, но все никак не могла закончить прощание: «Передайте привет тете Грейс и Снайперу». Я подумал, что Снайпер — это кличка какого-нибудь домашнего любимца, но потом выяснилось, что это прозвище ее бабки. Называть уважаемых людей собачьими именами — я не знаю…