Стробоскоп Панова
Шрифт:
Ей, должно быть, сейчас тридцать два или тридцать три года, подумалось Айвену, но выглядела она ребёнком, словно замерла в том счастливом возрасте. Но это пока не заглянёшьв лицо, не увидишь мелкие морщинки, гусиными лапками разбегающиеся от уголков глаз, не поймёшь, что перед тобой взрослая, очень умная, образованная женщина.
Джипси, положив сухую, прохладную ладонь Айвену на лоб, сказала:
— Лежи тихо, боль сейчас пройдёт.
От руки пошло тепло, баронет ощутил лёгкое покалывание.
— Весёлая роща всё ещё полна сказок? — спросил он только
— Конечно, — тихо ответила Джипси. — Дедушка был профессиональным писателем, и обязательно что-нибудь рассказал бы тебе про нашу рощу. Но у меня нет на это ни времени, ни желания. В следующий раз побеседуем подробней. Пойдём, провожу тебя домой.
— Ты так уверенно говоришь, про следующий раз?..
— Имею право, — отмахнулась Джипси, ничего не объясняя. — Поднимайся, развалина, хватит разлёживаться.
Она встала и лёгкой, танцующей походкой пошла по тропинке. Айвен осторожно приподнялся, ожидая боли в затылке, но вместо этого вдруг ощутил лёгкость во всём теле. Он последовал за маленькой проводницей и неожиданно для себя обнаружил, что двигалась Джипси грациозно. Глядя на неё теперь, сравнения с ребёнком не возникало. Под синей тканью мужских штанов играли сильные мышцы, нога ступала так красиво, что брезентовые спортивные туфли показались баронету пуантами балерины. Тонкие руки плавно, в такт шагу, приподнимались, пальцы складывались изящными жестами, превращая ходьбу в танец. Она оглянулась, в миндалевидных, пронзительно голубых глазах, плясали смешинки.
— Наконец-то ваша светлость изволили оторвать свою аристократическую задницу от мягкой травки, — она раскинула руки в стороны и понеслась по тропинке, невольно заражая молодого человека весельем. — Догоняйте, молодой чемодан!
— Кто ты? — крикнул он, ускоряя шаг. — Кто ты такая, Джипси?
— Кто я? — Джипси рассмеялась, и Айвен поразился горечи, прозвучавшей в её смехе, и резко меняющемуся настроению. Хотя, она и тогда, в детстве, не отличалась сдержанностью эмоций. — Меня считали бы здесь сумасшедшей, но я слишком хороший специалист в своей области, поэтому обо мне говорят так: «Странная девушка». Ещё меня называют белой вороной.
— Почему?
— Я по-прежнему люблю танцевать. И по-прежнему говорю прежде, чем успеваю подумать.
— Многие любят танцевать, и многие говорят прямо всё, что думают.
— Но мне нравится танцевать в роще, без зрителей — для себя, — она улыбнулась, замерла, подняв руки, и, вдруг сорвавшись с места, закружилась в танце.
Айвен замер, зачарованный необычными движениями. Танец Джипси говорил больше, чем иной бы сказал словами. Глядя на неё, молодой человек ощутил боль разлуки, ярость страсти, и холодную стену непонимания. Айвен почувствовал на щеках влагу — он что, что плачет?!
Джипси глубоко вздохнула, будто всё это время делила с ним переживания, как он только что разделил с ней красоту танца. Гримаса боли сошла с её лица, разгладились морщинки, взгляд стал светлым.
— Где мы? Не узнаю это место, — спросил он, рассматривая окрестности.
— Это Весёлая роща.
— Лес другой, — растерялся Айвен, озираясь.
Этот лес походил на разлинованный парк. Саженцы росли ровными рядами — до горизонта, будто выстроенные по ранжиру новобранцы. Трава коротко подстрижена, едва длиннее двух сантиметров, словно только что, незадолго до появления Айвена, тут хорошо поработала газонокосилка.
— Знаю, — ответила Джипси таким тоном, будто видела все леса в мире. И Айвен не удивился бы, если это действительно было так. — Это место раньше называлось Весёлой рощей, — напомнила она. — После смерти деда рощу купил институт. Наследники решили, что выгоднее продать ненужный кусок земли, чем платить за него налоги. Моё мнение никто не учёл. Как всегда...
— Вот тропинка, — она махнула рукой в сторону, — приведёт тебя к обрыву, помнишь? — Айвен кивнул. — А потом просто повернись спиной в нужном направлении, закрой глаза и сделай шаг назад.
И ушла. Молча, не попрощавшись. Просто повернулась и пошла в другую сторону.
Айвен рванулся, было, за ней, но вдруг вспомнил о невесте, о людях, которые наверняка ищут его, и о том, что в детстве четыре часа здесь оказывались четырьмя днями дома. Он развернулся, закрыл глаза, и сделал шаг назад. Помня детские ощущения перехода, знал, что перемена будет внезапной, но, всё же, ожидал её. Отступал раз, другой — и не мог отвлечься, ещё и ещё — ничего не менялось. Солнце всё так же пекло, воздух был сух и недвижен. Айвен испугался: что-то не сработало и сейчас он полетит вниз, по осыпающемуся склону оврага — и всё же сделал ещё один шаг назад. Перемена наступила сразу же, как только он перестал ожидать её.
Глава 9
Обнаружил себя в лесу, тёмном, старом, вечном лесу, среди пышных елей и высоких сосен. Ноги по колено утопали в густой траве, над головой с ветки на ветку, испуганно вереща, перелетали птицы, в кустарнике мелькало серое пятно — со всех ног улепётывал вспугнутый заяц.
Баронет подошёл к сосне, прислонился к шершавому стволу, закрыл глаза. Всё как тогда — в детстве. В лесу слышалась перекличка:
— Айвен! Айвен! А-аааайвен!!!
Охота была безнадёжно испорчена, все искали упавшего с лошади жениха. Айвен взмолился, чтобы сегодня поиски продолжались недолго, несколько часов, не больше. Из кустов выскочила собака, следом, обдирая репей с рыжей охотничьей куртки, показался будущий тесть Айвена. Увидев его целым и невредимым, стоящим на собственных ногах, Джейкоб расплылся в улыбке.
— Не чаял, что ты жив, мой мальчик, ну и перепугал же ты всех. Странно, — он осмотрелся, — но этот участок я сам лично проверял. Сынок, мы четыре часа тебя искали. Думали, медведь загрыз. Крошка Лу плачет.... — Джейкоб умолк, снова посмотрел по сторонам и повторил: