Стробоскоп Панова

Шиляев Юрий

— Дедушка! — Отшвырнув столик, она рухнула на подушку и разрыдалась. — Дедушка! Дедушка... Ты умер. Я только сейчас поняла, что ты действительно умер. Я читала твои тетради, — шептала она, рыдая, — читала, думая обнаружить запись о том, что ты где-нибудь там, в сопряжённом мире... Что ты не умер... Дедушка... почему ты не написал... ты же мог это сделать... что стал высшим... неизвестным?.. Даже если это не так, почему, почему ты не написал это для меня?!!

***

Из дневника Айвена Джошуа Чемберса:

«Высшие Неизвестные. Уже в ходе первых проникновений в сопряженные пространства исследователи столкнулись с необъяснимыми эффектами. Не знаю, кто стал первым миропроходцем... впрочем, все мы спонтанные миропроходцы. Во сне многие из нас, одарённые способностью контролировать собственный сон, видят миры-отражения. Возможные вероятностные миры. У некоторых такая возможность прорывается в явь, превращая их жизнь в кошмар. Психиатры диагностируют такие «путешествия» как

формушизофрении. Скажу так: первый из известных миропроходцев в сопряженный мир — Томас Венцль, дядя Сола, эмигрант из Германии. Человек не бедный, и в то же время здравомыслящий, практичный, как, впрочем, и все немцы. Он не стал паниковать, а попытался разобраться с тем, что же происходит на самом деле и какую выгоду это сулит. В своё первое путешествие не испугался, когда из полной народа институтской лаборатории попал в запутанный лабиринт подземных пустот. Повезло, что Томас Венцль был учёным, физиком, будь он плохообразованным торговцем, возможно, ничего бы не случилось. Позже, сделав перемещение из спонтанного запланированным, Венцль часами странствовал по бесконечным коридорам. Некоторые имели следы обработки. Во время четвёртого перемещения Томас Венцль пропал. Поисковая экспедиция сразу из четырех человек, а их перемещение обесточило всю Восточную Англию, ничего не дала. Точнее, спасатели обнаружили вещи Томаса, оружие, геологические инструменты. Не удалось найти выхода на поверхность, тем не менее, в галереях был воздух, текли ручейки. В сущности, это пространство так и осталось неразгаданным, хотя позже в нём долго функционировала постоянная действующая лаборатория. Датчики исправно выдавали информацию о давлении, температуре, составе воздуха. Переход в это сопряжение давался легко, затраты энергии со временем свели до минимума. Но попасть в лабиринты можно было только из старого Института в Кембридже. А вот с площадки в Роузвуде не удалось даже определить координаты этого пространства по системе Сильвестра Вильгаупта. Вадим Панов пытался просчитать вероятность существования этого мира и пришел к выводу, что, скорее всего он создан искусственно. Вскоре руководство Института наложило запрет на путешествия в бесперспективные миры, включив в список и "коридоры Вейнцля".Но датчики и видеокамеры продолжали бесперебойно выдавать информацию о странном лабиринте. Говорили, что в переходахПервого мира можно услышать некий Голос, зовущий исследователя идти всё дальше и дальше. Рассказывали шепотом о неких призрачных фигурах, возникающих из воздуха. Ничего иного, как досужие сплетни, но тогда-то и возникла легенда, что и этот мир, и все остальные созданы Высшими Неизвестными — существами настолько же далеко ушедшими от человека, насколько он ушел от первой бактерии".

***

— И где носит эту янки? Всего-то и надо, что отнести обед леди Кэтрин! — проворчала миссис Перкинс. Она взглянула на буфетчицу и распорядилась:

— Летти, сходи-ка, поторопи нашу медлительную американку. Как зовут эту новенькую, напомни? Дороти? Долли? Черри?

— Вы не поверите, миссис, но — Чероки! — Ответила Летти, прыснув.

Чероки несколько раз осторожно поскреблась в резные двери библиотеки, и, не получив ответа, приоткрыла их. Протиснувшись бочком, встала, не зная, на какой из трёх столиков поставить кофе. Наконец, решив, что большой разницы меж столами нет, поставила на ближайший. Собралась, было, выходить, но тут заметила слева от двери ещё один столик, на котором стоял поднос, заполненный грязной посудой. Рванувшись к нему, служанка запнулась о край ковра и всем телом рухнула на пол.

— Что ты там носишься? Стой на месте! — Услышала она голос баронессы.

— Да я вообще лежу, мэм, молодая хозяйка!

— Ах ты воровка! А ну-ка положи портсигар на место, американская шваль!

— Я девушка честная и оскорблений до себя не принимаю! И лежу на полу, потому что сверзилась об него, — заорала в ответ американка, начиная злиться.

Она встала на четвереньки, путаясь в подоле, кое-как поднялась и замерла, открыв рот: леди Кэтрин в непроницаемо-чёрных очках, выскочила из-за стола, сделав движение рукой — такое, будто ловила кого.

— Отдай, паршивка! — воскликнула она, бегая по библиотеке за кем-то невидимым.

— Чудные они здесь, эти островитяне, — хмыкнула Чероки. Приблизившись к баронессе, горничная обхватила её большими, сильными руками, и, оторвав от пола, встряхнула. — Ну, уймись, уймись!

От рывка с лица хозяйки поместья свалились очки. Пронзительно закричав, Кэтрин потеряла сознание. Опустив безвольное тело на ковёр, горничная метнулась в коридор и, выскочив, едва не свалила с ног буфетчицу.

— Мисс Кэтрин в обмороке! — воскликнула она. — Предопилась до чёртиков! Вот ведь говорила ты мне, а я, как дурак, не верить!

***

" Стробоскоп Панова оказался очень интересной машиной. Если бы не сведения из архивов Большого Мозга, мне вряд ли удалось бы научиться управлять им. А выявлять наиболее реализуемые возможности? А прогнозировать их развитие? А обрести способность выделить верную линию? Первоначально всё было очень трудно. Затем я обнаружил ещё одно кардинальное свойство стробоскопа:возможность влиять на развитие событий,самому выстраивать нужную линию событий и реализовывать в нашей реальности... и это основное качество стробоскопа! Но неподготовленный человек может сойти

с ума, он заблудится в лабиринте отражений. Поэтому я разделил стробоскоп на две части: сам прибор вмонтировал в стены, электрическая система освещения — предмет моей личной гордости — в то же время часть стробоскопической установки; система вентиляции и кондиционирования — это тоже один из важных сегментов; фактически получилось, что стробоскоп везде — и в то же время нигде. Разрушь хотя бы один из элементов, и всё — не работает вся система; но увидеть отражения можно лишь найдя ключ. А дальше... боюсь без подсказки Большого Мозга вряд ли кто-нибудь справится с его великими возможностями".

Глава 26

Кэтрин с трудом открыла глаза. Кто-то поднёс ей воды. Девушка немного отхлебнула, но разглядеть, кто находится рядом, не смогла.

— Господи, такая молодая, неужели умрёт?..

— Вы плохо знаете нашу леди Кэтрин, — миссис Перкинс подтянула одеяло, налила в стакан свежей воды, добавила лекарство. — Она скроена из крепкого материала. Девочка просто загнала себя с этими тетрадями. Всё пыталась понять, почему гениальный дед лишил её наследства. Уж поверьте, я работаю в этом доме с самого момента рождения мисс Кэтрин, и скажу вам ответственно: кто ж их поймёт, гениев-то? А покойный лорд Чемберс, скажу вам, знал всё. И науку, и технику, и всё остальное. Он даже врачам давал советы, — экономка считала врачей самыми образованными представителями рода людского. — Когда заболел мой муж, все уже думали, что умрёт. А покойный сэр Чемберс вылечил его. Да-да, самолично сделал лекарства, и вот мой старик уже двадцать пять лет живёт.

— Что вы говорите?! — охнула сиделка.

— То и говорю, что было на самом деле. Ещё в молодости вдовой стала бы. А так живём и радуемся. Только детей нам Бог не дал. Но сэр Айвен сразу сказал, что жить будет, а ребёнка нам родить не суждено. Да я и не расстроилась, у меня вот мисс Кэти была, я её как родную люблю. Она оклемается.

— Слуги рассказывали, что молодая хозяйка даже на кладбище ни разу после похорон не была. Как можно, ведь барон заменил ей погибших родителей!

— А вы не судите девочку, она слишком сильно переживает. Может, её горе так велико, что она просто не может выплеснуть его наружу, и оно разрывает малышке сердце. Вот придёт в себя, потом будет ходить притихшая, но это состояние у неё быстро проходит. А потом начнёт ругаться, даст нагоняя прислуге, проверит конюшни и оранжереи. И дочитает этот несчастный дневник. А потом уж помирится с сэром Айвеном...

— Покойным, — поправила сиделка.

— Да, покойным сэром Айвеном. В душе помирится, сходит на кладбище, может, поплачет. Но она такая — ей всё понять надо. Понять, почему он лишил её наследства? За что? Я бы, уж будь он сейчас здесь, задала бы старому негоднику! Так обидеть девочку...

Раздался глухой звук, похожий на стариковский смешок. Женщины вздрогнули. Сиделка перекрестилась, она слишком часто сталкивалась со смертью, чтобы игнорировать странности.

— Смотри-ка, дверь на балкон открылась, — пробормотала экономка, — надо прикрыть.

***

Из дневника Айвена Джошуа Чемберса:

«Я был бы нечестен, если бы не рассказал о поисках Джипси здесь, в нашем мире. Ничего. Никаких следов. Не нашёл ни одного упоминания так же о Солеи обо всём семействе Вильгауптов. То есть семейство существует, в Вестфалии это довольно разветвленный род, но ни малейших признаков гениальности, обычные бюргеры. Тогда я прибегнул к своим способностям и обследовал множество сопряжений. Но и там я не нашёл ни Джипси, ни Сола, ни себя. Позднее, когда стробоскоп Панова был готов, и я научился им пользоваться, применять его для исследования всё более «далёких» отражений нашего мира, то обнаружил, что моя дорогая Кэти в каждом из сопряжений играет одну и ту же роль. Не самую хорошую, и уж отнюдь не самую лёгкую. Ещё везде в том или ином обличье был Менгэ. Он и у нас есть, правда, зовут его немного по-другому. Сожалею, что разница в возрасте не дала мне серьёзно присмотреть за этим ублюдком. Но утешаю себя тем, что сделал всё для того, чтобы он не поднялся выше уровня санитара в морге. Ещё везде ключевая фигура Джейкоб Браун — неизменно начинавший на кухне и достигавший к зрелому возрасту больших или меньших успехов. Отмечу, что всегда успехи отражений моего тестя так или иначе связывались с новыми технологиями. Так же нигде не нашёл старика Айвена, дедушку Джипси. Я стал рыться в подаренной мне памяти Большого Мозга, и обнаружил, что была целая группа, которую вёл сначала Сол, а потом плотно занималась Джипси. Основной темой группы была работа с архивами сопряжённых миров и поиск точек разветвления, и, исходя из этого обнаружение влияния на судьбу исходных, или, как они говорили, реперных личностей. Ещё в Институте их называли опорными. Джипси и её группа разрабатывали теорию, что эти личности являются опорными, и что их судьба влияет напуть, которым пойдёт развитие того или иного мира. Кстати, Вадим Панов выступил яростным критиком самой концепции реперных личностей, он написал несколько язвительных статей, снабжённых, впрочем, безукоризненным математическим аппаратом, который в пух и прах разбивал, как он сам выражался «теорию малого народа». Моих знаний математики недостаточно, но мне кажется, что в системе доказательств Панова есть небольшие натяжки. Эдакие маленькие логические скачки, и если покопаться человеку с большими математическими способностями, чем у меня, то можно придти к выводам прямо противоположным«...