Стробоскоп Панова
Шрифт:
— Ну, что я говорил? Жить будет! Будет жить... — и рухнул в кресло, зашедшись в приступе кашля.
***
— Сильно. Дедушка, я сначала удивилась, что ты взял за основу столь банальный образ — белый свет на входе в тоннель, но рассказалсильно. Я едва не заплакала.
— Ты считаешь белый свет галлюцинацией?
— Да, — кивнула Кэтрин. — А разве может быть иначе? Нет, я верю в Бога, но мне кажется, что жить надо сейчас. Что после того, как я умру, ничего не будет. Всё, мир кончится — для меня, по крайней мере. Вот если бы кто-нибудь вернулся с того света и рассказал, что душа
— Что ж, понимаю. Порой правда столь невероятна, что разум невольно начинает искать объяснения. И сравнение с фантастическим романом правомерно. А любовь того Айвена и Луизы Браун всё же была, хоть ты в этом и сомневаешься. Когда к Айвену вернулось сознание, он увидел склонившуюся над ним Луизу...
Глава 21
Сознание вернулось внезапно, толчком.
— Джипси...
— Лежи, лежи, милый. Это я, Луиза.
— Луиза... где я?
— Ты дома, в Роузвудском поместье.
Айвен огляделся — да, он у себя в спальне. За стеклом хмурый день. Дождь стучит в окно. Осень? Или всё ёще продолжается тот дождливый день? Что случилось? Ах да, помолвка... Неужели ему стало плохо в церкви и Джон-Джеймс доставили его в поместье?Нет-нет не то... До церкви они так и не добрались. Он побежал к Проклятому берегу... Значит, ему стало плохо на мостике через Серпентайн, и ребята доставили его в поместье... А как же дисколёт? Битва в парке? Или всё это ему привиделось? А путешествие по Институту Высоких Энергий? А Джипси? Джипси? Кажимость?
— Я сейчас позову доктора, — Луиза метнулась к двери, подол её платья взлетел и опал. Баронет обратил внимание на цвет, коричневый, с чёрными переливами. Лениво подумал, что ей не идут тёмные наряды.
– Доктор Левинсон, — Луиза, распахнув дверь, замерла на пороге, — доктор Левинсон, Айвен очнулся!
В спальню впорхнул плотный человечек с обеденной салфеткой за воротником. Подкатился к кровати и тут же зачастил:
— Очнулись? Ну, молодцом, молодцом! — при этом он умудрился пощупать пульс, заглянуть в глаза и просмотреть записи в блокноте, небрежно брошенном на небольшом столике, уставленном склянками с лекарствами и пару раз вытереть рот углом салфетки.
— Ну, вот теперь больной явно пойдёт на поправку, — возвестил он и тут же засеменил к двери: — С вашего позволения, я закончу трапезу. Сегодня ваша кухарка просто превзошла себя!
— Что со мной?
— Тебя нашли на Проклятом берегу, — спокойно и тихо произнесла Луиза. — Вначале прибежал, Билли и стал кричать, что ты хочешь вернуться в какую-то стеклянную гору. Конечно, он немного... — невеста замялась, подыскивая нужное слово, — не в себе. Но в саду, там, где он граничит с лесом, сидели в секрете валлийские стрелки. Они тут же бросились следом за Билли — и никого не нашли. Только примятая трава и следы самого Билли. И ни одного твоего. Отец сам прибыл, как только получил известие, и тоже говорит — не было твоих следов.Сержант, командовавший секретом, послал вестового к полковнику Айронсайду. То, что Билли вернулся после долгого отсутствия — это уже удивительно, но... Двое стрелков остались на месте, остальные начали искать по кустам, да и в сам лес вошли. Тебя выбросило прямо на них — из воронки, что появилась в лесу. Никто даже сообразить ничего не успел. Одежда обгоревшая, но всё же я никогда не видела таких фасонов. Странная ткань, опять же, а что вместо пуговиц!.. Но это так, мелочи, -невеста умолкла, опустила взгляд,уставившись на пальцы, нервно теребящиеконец наброшенной на плечи кружевной косынки. «Что я несу? — подумала она. — Это всё нервы». Девушка медленно подняла голову, длинные ресницы пушистыми полукружьями лежали на щеках. Едва слышно, шёпотом, она сказала:
— Мы думали, не выживешь. Целый месяц умирал, умирал... каждый день... Я... Я уже простилась с тобой. Каждый день прощалась... И вот — очнулся. Я рада этому, — но в голосе Крошки Лу не было радости, в нём слышалась только тоска, затаённая, тщательно скрываемая, и оттого более заметная.
— Я тоже рад, — ответил Айвен, невольно заинтересовавшись переменами, произошедшими за столь короткое время в весёлой, жизнерадостной девушке. Смотрел на неё и отмечал напряжённость плеч, неестественно прямую спину, бегающие по кружеву косынки пальцы и застывшее лицо. И глаза — она так и не взглянула ему в лицо.
Луиза прикусила нижнюю губу, из-под ресниц выскользнула слеза. Айвен наблюдал, как она катится по щеке, отмечая, что румянец, лепестками розы украшавший её личико, пропал, и кожа, бледная, сухая, будто натянулась на заострившихся скулах.
— Я не пойму, кто болел? Я или ты? Ты так бледна, дорогая... — он закашлялся, и невеста тут же поднесла к губам стакан с водой. Айвен сделал глоток, другой, устало опустился на подушку.
— Всё хорошо. Тебе нужно отдохнуть. Поспи, — она поправила одеяло. — Может быть, ты хочешь есть?
— Спасибо. Не надо.
— Тогда я пойду.
— Останься...
— Хорошо, только пообещай мне, что не будешь разговаривать. Тебе ещё нельзя.
Айвен кивнул и закрыл глаза.
Скорее провалиться в сон. Не видеть такого заботливого и такого чужого лица. Где же мы увидимся теперь с Джипси? Что с Великим Экспериментом? Джипси сорвала его? Вопросы... вопросы... Где взять ответы?.. И тут память волной смыла остатки завесы.
Вновь начался призрачный полёт цифр. Вот они вытянулись в цепочки, цепочки приобрели объём, глубину. Перед внутренним взором Айвена понеслись тысячи картин, в голове заговорили тысячи, миллионы голосов. Всё смешалось в дикую какофонию, в пёстрое мелькание бесконечных образов. Он попытался остановить поток — тщетно.
— Ухватись за ближайшую цифру, — вспомнились слова, сказанные когда-то любимым голосом.
С большим трудом ему удалось ухватить проносящуюся мимо двойку.
— Жми, — пронеслась следующая подсказка.
— Но как? Как?
Нет ответа. Какофония звуков и хаос картин усилились, и только двойка стояла перед его взглядом небольшим островком стабильности.
На щёку упала горячая капля. Айвен открыл глаза.
— Луиза? Ты плачешь? Перестань. Я в полном порядке, даже сам удивляюсь, но силы прибывают с каждой минутой.
— Да, я вижу, — она поднесла к глазам платок. — Пропала бледность, исчезли круги под глазами. Сэр... Барон Чемберс... — она замялась, подбирая слова. Много раз, пока Айвен метался в бреду, мысленно вела этот разговор, а вот наступил момент — и не может выговорить. Айвен, видя замешательство невесты, помог ей:
— Ты хочешь сказать, что всё кончено?
Девушка кивнула, уткнувшись в кружевной платок. Она едва сдерживала рыдания, и Айвен сказал за неё — те самые слова, что она так долго готовилась — и не решалась произнести.