Строптивая наложница
Шрифт:
– Элизабет, дорогая, что с вами? – встревожено спросил Найтли, вглядываясь ей в лицо. – Вы стали бледнее вашего платья. Неужели эта парочка мирно воркующих голубков вызвала у вас такую досаду?
– Берк, пожалуйста, давайте скорее уйдем отсюда, – еле слышным голосом попросила она. – Давайте… вернемся в зал или… куда-нибудь еще. Например, на балкон!
– Да вы что, с ума сошли?! В такую погоду? Хотите подхватить воспаление легких? Да черт с ними! Если я сейчас не присяду на этот единственный свободный диван, то упаду прямо на месте.
– Я тоже. И правда, Берк, черт
Леон поднял вопросительный взгляд, когда они проходили мимо, но Элизабет даже не удостоила его внимания. Грациозно опустившись на диванчик, она принялась вовсю флиртовать с Найтли, игнорируя полнейшую озадаченность своего кавалера. Что ж, если Леон уделяет такое внимание этой костлявой цыганке, она тоже не отстанет от него. Пусть видит, что она в нем нисколько не нуждается. А эта нахальная кокетка… О! Она еще пожалеет, что посмела перейти ей дорогу! В голове у девушки выстраивались десятки мстительных планов, один изощреннее другого. Для начала нужно натравить на виконтессу Мортон своего самого язвительного кавалера. Пусть разнесет в пух и прах ее старомодную прическу и безобразный наряд.
– Ну что, леди Камилла, вернемся в зал? – вдруг донесся до Элизабет почтительный голос Леона. – Вы не забыли, что обещали мне сегодня французскую кадриль?
Кадриль! В глазах у Элизабет потемнело от злости. Значит, он даже пригласил эту дрянь на танец? Решил записаться в ее кавалеры, которых у нее раз, два – и обчелся?
Камилла что-то тихо проговорила в ответ и подала Леону тонкую ручку в темной кружевной перчатке. Пылающим взглядом Элизабет проводила эту парочку до самых дверей. Боже, неужели Леон не видит, как нелепа эта женщина? Это черное бархатное платье, украшенное на груди алым цветком, напоминает театральный костюм для испанской комедии. А уложенные вокруг головы тяжелые косы просто вызывают смех!
– Ну-ка, Берк, быстренько принесите мне чего-нибудь выпить! – бодро скомандовала Элизабет, вскакивая с дивана. – А потом мы немедленно вернемся в зал, а то лорд Тайсон не простит мне, что я не танцевала с ним пятый вальс!
Когда они вошли в зал, злосчастная французская кадриль уже заканчивалась. Заиграли новый танец. И тут, к непередаваемому возмущению жены, Леон снова повел виконтессу Мортон в круг танцующих! Чуть не раздавив руками хрупкий веер, Элизабет решительным взглядом обвела всех своих поклонников. И едва не вскрикнула от радости, увидев Симона Марсанта, пожирающего ее своими томными очами.
Заглянув в бальную карточку, Элизабет довольно отметила, что следующий танец – мазурка. Этот танец она еще в начале бала обещала Джону Катлеру, которого уже милостиво простила за недавнюю выходку. Отдавая себе отчет, что совершает недопустимую с точки зрения приличий вещь, девушка поспешно отыскала в толпе Мелиссу Харвилл. Пошептавшись с подругой, Элизабет взяла ее под руку и направилась к изумленному барону. Остановившись напротив него, она с милой улыбкой, будто между ними ничего не произошло, предложила:
– Лорд Марсант, если вы еще не пригласили даму на мазурку, можете выбрать одну из нас, согласно бальному обычаю. Какое из двух чувств вы предпочитаете: нежность или страсть?
– Конечно, я предпочитаю страсть, милые дамы, – многозначительно подмигнул барон, целуя руку маркизы.
По ее взгляду он сразу догадался, что загадала она.
С этого момента Элизабет совсем потеряла голову. Весь оставшийся вечер она ни на минуту не отпускала барона от себя. Даже танцуя с другими кавалерами, она бросала в его сторону такие выразительные взгляды, что Симон был окончательно сбит с толку. Несколько раз Элизабет ловила на себе хмурый взгляд Леона и всегда отвечала ему вызывающей бесстыдной улыбкой. Пусть думает о ней, что ему угодно, пусть считает, что она снова решила закрутить роман с бароном Марсантом. Главное сейчас – побольнее ранить его самолюбие, уязвить его, показать, как мало она считается с его чувствами.
Ближе к концу вечера ей пришлось снова ненадолго покинуть бальный зал. У Мелиссы случилась досадная неприятность – от темпераментных танцев разошелся шов на ее голубом шелковом платье. Прикрывая подругу, чтобы никто не заметил конфуза, Элизабет незаметно увела ее в дамскую комнату. Там леди Кроуфорд старательно зашила платье на живую нитку, чтобы Мелисса смогла покинуть особняк Блессинг-тонов, не привлекая всеобщего внимания.
Увидев, что Элизабет с мисс Харвилл скрылись в дамской комнате, Леон быстро направился в курительную. В его душе все клокотало от гнева.
Вызывающее поведение жены, на которое уже обратили внимание, сегодня перешло все границы. Черт возьми, да он просто болван, если позволяет своей законной супруге так вести себя! И можно только догадываться, что она будет творить, когда он уедет в Гибралтар. Во всяком случае, от его честного имени не останется и следа.
Маркиз яростно сжал кулаки, вспомнив, какие пылкие взгляды Элизабет бросала на Симона Марсанта. Что это? Уж не решила ли она снова включить его в число своих обожателей? А может, у них уже давно завязался новый роман? И только он, как большинство обманутых мужей, еще ни о чем не догадывается?
Переступив порог гостиной, где столпились мужчины, Леон не без удивления отметил, что на него никто не обратил внимания. Странно! Он-то думал, что все уже судачат за его спиной и перемывают косточки его взбалмошной супруге. Но очень скоро причина такой невнимательности стала ясна. Оказывается, все мужчины были заняты выяснением отношений между Джоном Катлером и Симоном Марсантом. Поклонники маркизы Норвудской стояли посреди комнаты, словно два взъерошенных петуха, и обменивались гневными репликами.
– …А я еще раз повторяю, что требую от вас объяснений по поводу мазурки, что вы танцевали с леди Кроуфорд! – наседал на барона Катлер. Взглянув на него, Леон сразу отметил, что он сильно пьян и еле держится на ногах.
– Какого дьявола вы прицепились ко мне, Джон? – с раздражением пожал плечами Симон, пытаясь как-нибудь обойти приятеля. – Я же вам уже сказал: эти две дамы, мисс Харвилл и леди Кроуфорд, сами подошли ко мне и предложили выбрать кого-то из них. Согласно бальным правилам, я не мог отказать.