Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977
Шрифт:
Режиссерский сценарий следует представить в Коллегию для утверждения.
Зам. главного редактора Главной сценарной редакционной коллегии Е. С. Котов
Гл. редактор тематической группы и. В. Раздорский
В июле Авторы встречаются на несколько дней в Ленинграде.
Рабочий дневник АБС
7.07.77
Прибыл Арк. К маме.
12.07.77
Арк уехал.
Почти не работали. Немного над сценариями, немного над СЗоД.
Письмо Аркадия брату, 15 июля 1977, М. — Л.
Дорогой Борик.
1. Вчера я получил от Медведева эту рукопись и эти безобразные претензии к оной с приложением письма этого вонючего лицемера. Погляди и принимай решение. Что касается меня, то я бы положил написать ему язвительное письмо и отослать ему вместе с рукописью, а копии письма направить —
2. Пользуюсь случаем и посылаю тебе письмо-справку из расчетного отдела ВААПа. Интересно было бы сравнить их данные с твоими. Я там кое-чего совершенно не понимаю. Может быть, ты разберешься.
3. Посылаю также письмо Харуты — как видишь, МолГв обещается сдать рукопись в производство в III квартале, т. е. до октября.
4. Письмо Балихину в студию Горького отослал.
5. Сегодня должен приехать на день Тарковский, должен мне звонить. Звонила Лариса, его жена, и извиняющимся тоном объясняла, что Андрей попеределал наши диалоги и чтобы мы не сердились. Ха!
Пока, кажется, всё.
Привет твоим, поцелуй маму.
Жму, целую, Арк.
По рукописи ПНО Авторы останавливаются на варианте: «Можно, конечно, и принять кое-что из его идиотских претензий». 25 июля АБС отправляют в «Молодую гвардию» частично поправленную рукопись. Рукопись сопровождается письмом.
Из архива. Письмо от АБС в МГ
Тов. Медведев!
1. Учитывая пожелание ЦК ВЛКСМ «при окончательной доработке повести обратить внимание на необходимость устранения чрезмерной перегруженности языка этой повести вульгаризмами и жаргонной лексикой», мы учли целый ряд Ваших «Замечаний по вульгаризмам и жаргонным выражениям» (см. прилагаемую рукопись).
2. Как известно, во время беседы с В. М. Синельниковым 22 ноября 1976 года было достигнуто соглашение о том, что возвращение по пункту о муляжах-покойниках к журнальному варианту полностью удовлетворит редакцию. О «феномене Золотого Шара» речи во время этой беседы не было вообще. Тем не менее в целях прекращения бесконечной и бессмысленной переписки мы приняли решение удовлетворить Ваши требования, изложенные в письме от 21.06.1977, и дали «более или менее понятное обоснование появлению муляжей-покойников» и «научное обоснование феномена Золотого шара в целях снятия налета мистики». (См. стр. 148 и 151 прилагаемой рукописи.)
3. По поводу Ваших «Замечаний, связанных с аморальным поведением героев» и «Замечаний, связанных с физическим насилием» напоминаем еще раз:
а). Литература воспитывает молодого читателя не только на положительных, но и на отрицательных примерах, не только учит его, как надо поступать, но и показывает еще, как поступать НЕЛЬЗЯ.
б). Идеологическая цель повести «Пикник на обочине» есть разоблачение мира наживы и свободного предпринимательства, мира жестокого, отвратительного и аморального по своей сути. Мы всячески стремимся изобразить этот мир во всей его неприглядности, продемонстрировать молодому читателю истинное лицо капиталистической действительности. Вы же своими «Замечаниями» словно бы задались целью отлакировать эту действительность, сделать этот страшный мир менее жестоким и аморальным, превратить его чуть ли не в «землю обетованную», где нет ни насилия, ни жестокостей, ни злобы, ни ежечасного нарушения всех моральных норм. Следовать Вашим «Замечаниям» означает для нас — уменьшить идеологический заряд повести, лишить повесть ее политической остроты. Мы не понимаем этой Вашей позиции и категорически не приемлем ее.
А. Стругацкий
Б. Стругацкий
Р. Т. Обращаем Ваше внимание на то, что последняя бандероль от Вашего имени была направлена А. Стругацкому по неверному адресу, в результате чего пришла с запозданием на две недели. Напоминаем, что адрес А. Стругацкого: <…>.
Тем временем Тарковский в дневнике замечает:
Из: Тарковский А. Мартиролог
21 июля 1977
<…>
Все ужасно. Переснимаю почти все. Вернее, все = 1400 м. Денег нет. Сил нет. Вина Рерберга.
АН же, по согласованию с Тарковским, приезжает на съемки.
Письмо Аркадия брату, 30 июля 1977, Таллин — Л.
Дорогой Борик.
1. Приехал в Таллин 23.07.
2. Возникли затруднения с гостиницей, но тут же отпали.
3. Ситуация со съемками была нерадостной. Километр пленки операторского брака, метров четыреста без брака, но Андрею не нравится. Пленка на исходе, дублей снимать нельзя. В группе паника. Кончаются деньги. Просрочены все сроки. Оператор сник и запил.
4. Присутствовал на съемке двух кадров: мертвецы в закутке перед терраской и Кайдановский-Сталкер роняет в колодец камень. Даже мне, абсолютному новичку, было ясно, что все недопустимо медленно делается и обстановка в высшей степени нервная.
5. Некоторое время не понимал, зачем я здесь. Теперь разобрался — дело не в диаложных поправках, которые мне предстоит произвести, а в том, что я — единственный здесь заинтересованный человек, с которым Тарковский может говорить откровенно и достаточно квалифицированно.
6. Позавчера утром он улетел в Москву, вчера вечером прилетел. С неожиданной легкостью удалось выправить дела. Ермаш без звука подписал приказ о переводе «Сталкера» в двухсерийную картину с соответствующими дотациями в деньгах, пленке и времени… и есть в этом еще одна большая благодать: все кадры, которые Андрей снимает, занимают вдвое больше физического времени, чем предполагалось по режиссерскому сценарию.
7. Всё равно Тарковский не спокоен. Терзается творческими муками. Уверяет меня, что снимает все не то и не так. Слушать его необычайно интересно.
Вот пока всё. Напиши, как дела.
Жму, целую. Твой Арк.
P. S. Да, вот еще что. Днями, видимо, будет в Таллине Кроманов. Звонил Реккор.
Привет всем твоим.
Адрес:
200 001 Таллин
гостиница «Виру», номер 1224, мне.
Здесь приходится отступить от хронологического изложения событий и взглянуть на последующие события ретроспективно. Причиной тому вот эти слова Тарковского в изложении АНа: «С неожиданной легкостью удалось выправить дела. Ермаш без звука подписал приказ о переводе „Сталкера“ в двухсерийную картину с соответствующими дотациями в деньгах, пленке и времени». Могло ли это быть правдой в конце июля 1977-го? Это решение принималось с обыкновенным в те времена полугодовым бюрократическим сопротивлением и было оформлено документально лишь в феврале-марте будущего 1978 года. Оно было и непременно коллегиальным — взять на себя лично подобное решение тертый номенклатурщик Ермаш никогда бы не осмелился. Были пройдены все инстанции: худсовет Мосфильма, множественные решения студии и комитета. Только после создания основательного бумажного фундамента Ермаш поставил свою визу. Зачем же Тарковский солгал АНу? И почему ему одному? Второе объяснить проще: АН не из кинематографического мира, не знаком с его реалиями, поверить в «неожиданную легкость» приказа Ермаша изо всей съемочной группы мог лишь он один. А зачем — для того, вероятно, чтобы получить более весомое основание для будущей атаки Сизова и Ермаша — новый сценарий двухсерийного фильма. Видимо, первую и главную причину — «неудачную проявку» — готовил кто-то другой… Или же ее требовалось лишь формально обозначить в документах. Конечно, можно продолжать настаивать и на реальной неудачной проявке, безо всяких кавычек. (Прошло лишь две недели после озвучивания Тарковским идеи двухсерийной картины — и произошел тот знаменитый сбой проявочной машины. Как он был нужен! Какое удивительное совпадение! Да и совпадение ли. Говоря словами персонажа С. Ярославцева, «заурядный случай предвидения».) В нашей работе лишь ставятся вопросы, ибо сами сомнения в утраченном первом варианте «Сталкера» в результате неудачной проявки высказываются уже тридцать лет. Кто знает, быть может, когда-нибудь и отыщутся ответы на все эти вопросы.