Ступени Нострадамуса
Шрифт:
— Каким же надо быть титаном, чтоб самому в огонь войти! — зачарованно воскликнул юный слушатель.
— Припомни сокровищ костры! Царь сжечь повелел все, что мы взяли. Признайся, спалил что в огне? Не меньше других ты ведь грабил.
Юноша смутился:
— Да пара колечек той «белки», что вместо восторга кусалась.
— Велик Александр в сраженье. И в тяжком походе велик, — заключил старший, поглаживая отрастающую бородку. — А помнишь на фоне огня гетеры нагие плясали?
— Так что ж к золотому шатру гетер тех никак не пускают? Они сложены как богини! — зажмурился юноша.
— Опасны их женские чары. Способны всю силу отнять, — назидательно заключил старший.
— У воина такого, как царь, — любою красой не отнимешь! — воскликнул юноша. — И если в бою он погибнет, богиня Героя снесет на Олимп. И встанет он в ряд там с богами!
— Не время туда попадать Александру. Хоть и знаменье дает нам Гефест: сражаться нам скоро, — напомнил старший.
— Кого же мы не покорили? Уж, кажется, весь мир у ног!
— Наш царь противника найдет. А мы за ним, хоть и к Аиду! Во Мрак, где темная Лета течет, а души ждут там переправы…
— Аида там мы прикуем во славу и всем на потеху! — хвастливо ответил юнец.
— С богами не шутят! Они нас сильнее и злей, — остановил его старший. — Смотри, вот старца отдали охране. Серебряный воинский плащ у перса с седой бородой…
«Гефестово колесо», увиденное в небе юношей — воином, действительно звезды гасило, заслоняя их своим ореолом. Но колесом оно не было.
Это дискообразное тело стало снижаться над лагерем и приземлилось в ближайшем лесу.
Из люка появился глубокий старец в серебряной одежде. Он не стал спускаться по сброшенной лестнице, а как бы пролетел над ее ступенями и бодро зашагал по земле к лагерю воинов Александра.
Но у первых же палаток был схвачен эллинскими войнами.
Заговорил он с ними по — эллински, объясняя, что он философ и прибыл для встречи с Александром Великим.
Но воинам в его речи почудилось что — то чужое от варварского говора. Они взяли его под стражу и повели вдоль палаток.
Шестью огненными столбами пронзило солнце туман на востоке. Пришелец, глядя на своих стражей, подумал:
«Ошибку я здесь допустил, дал выговор свой европейский. Лишь шесть ударений в строке у Гомера, что эллинам близко».
Навстречу им вышел рослый красавец, одетый, как воин. Под туникой — латы, на поясе меч, но алый с золотом плащ на плечах и взгляд, пронзающий, орлиный, выдавали царя — полководца, силой равного титанам.
Нагая гетера, выбежала из палатки, стараясь попасться глаза Александру, но взгляд его устремился дальше и остановился на неизвестном высоком старце.
Перед Александром бдительные стражи преклонили колена.
— Кого мне ведешь, славный воин? — приветливо спросил Александр.
— Вот этот старик рвется в лагерь, увидеть желает тебя.
— Спросили его, кто таков он?
— По — эллински бойко лопочет, но что — то не та его речь. Слова — как из сумки дырявой. Не иначе, заслан к нам перс!
— Что, старец, все Дарию служишь? — пронзил пленника взглядом Александр. — Забыл он Гранике позор?
— От персов я так же далек, как ты от созвездий небесных, — смело ответил старец.
— К какой же ты ближе звезде?
— Философ я, ищу лишь правду. Пути Сократа повторю, ценя беседу с каждым.
— В военном лагере искал ты собеседника, должно быть? — с сарказмом спросил Александр, вглядываясь в спокойное морщинистое лицо старца. — Надеюсь, морщины твои — след мудрости ясной, глубокой?
— В тебе — Аристотеля дар.
Лицо царя изменилось. Он покраснел от злости и, топнув ногой, закричал:
— Как смел ты назвать это имя? Конями тебя растопчу! — И словно в ответ царской угрозе послышался конский топот.
Через мгновение с мокрого от пены скакуна соскочил на землю гонец и упал перед Александром на колено.
— Кентавры, Великий, кентавры!
Гнев Александра сменился усмешкой:
— Вина ему дать, чтоб не бредил.
Гонец осушил поднесенный кубок и, переводя дыхание, продолжил:
— Кентавры… Великий! Их тучи… На лагерь идут саранчой…
Старец властным жестом отстранил стоящего рядом с ним воина и подошел к Александру.
— Среди людей скоты бывают, но «скотолюди» не живут, и потому кентавров нет, — решительно начал он. — Есть пастухи на лошадях. Они табун взбешенный гонят, чтоб этот лагерь растоптать. А всадники добьют мечами.
— И ты, незнакомец, здесь бредишь?
— Увы, поверить надо мне!
— Как пеший мог ты все увидеть и раньше конницы поспеть? — раздраженно произнес Александр.
— Я их еще сверху заметил, — невозмутимо произнес старец.
— Где ж ты нашел гору такую? — грозно перебил его царь.
— Летал я выше гор любых…
— Ты, вижу я, мастер на сказки!
— В беседе я все разъясню!
Александр пронизывающе посмотрел на старца, затем на гонца и, приняв решение, положив пальцы в рот, так свистнул, что у всех в ушах зазвенело.
Издали послышалось ржание.
Любимый конь Александра Буцефал услышал призыв и черной молнией с развивающейся пенно — белой гривой и таким же вытянутым в скачке хвостом помчался к царю.