Ступени Нострадамуса
Шрифт:
— Но ты сумел же это сделать? — прервал старца Александр.
Нужна особая здесь сила, чтоб меж пергаментов пройти. Угасла в вас она давно уж. Но пращуры из мира в мир переходить могли свободно. И нашей наукой разгадан тех предков загадочный путь. В Пространстве летит колесница. На ней я доставлен к тебе.
Александр наморщил лоб. Ему, свято верящему в Богов Олимпа и связанные с ними чудеса, не так уж трудно было представить все, что говорил старик.
— Поверить мне было бы легче, что Бог ты сам иль полубог, что мне принес благословенье с Олимпа облачных высот. Шатер золотой я поставлю, отдам боевого коня, — воскликнул Александр. — Хоть царь я царей, но лишь смертный. И только над ними парю.
— Поверь, не нужен мне шатер. Что власть дает над полумиром? Об этом лучше мне скажи.
— Тогда о тяжести спроси, что я взвалил себе на плечи.
— Да, тяжесть эта не легка, и с персом бой тому свидетель. Империя так велика, что ты не можешь быть уверен, что все тебе покорны. Раз пастухи пока бунтуют, восстанет завтра прежний царь.
— Нет в мире по силе мне равных! То знают все по самый Ганг.
— Да, поединок с персом твой сомнений в этом не оставил.
— Он был достойнейший противник и в честном поединке пал.
— Ты задыхаешься от славы. И чтишь себя сильнее всех.
— Другое у тебя суждение?
— Суждение есть, воитель смелый… Ты обнажаешь свою руку, а там пристроился комар.
Александр ударил себя по руке.
— Успел напиться царской крови, пока я говорил с тобой. Не унесет ее далеко!
— Ее размазал вместе с ним, и, значит, ты его сильней?
Александр недоуменно посмотрел на странного гостя:
— Ты, старец, хочешь мне сказать, что царь царей слабее мрази?
— Нет. Просто ты не знаешь, воин, как ядовит такой укус.
— Ты, может быть, и полубог, но в «здравом смысле» смертным уступаешь.
— Боюсь, ты одурманен властью. Скажи, зачем она тебе?
В шатер вошла гиена. Шерсть на хребте у нее вздыбилась. Александр ласково позвал ее:
— Пойди ко мне сюда, Андра!
В завоеванном Александром Египте издревле повелось держать во дворах вместо собак прирученных гиен. И в знак покорности египтяне преподнесли завоевателю щенка гиены. Он вырос, превратясь в грозного зверя, безмерно преданного своему хозяину. Гиена сопровождала Александра во всех походах и сейчас блаженно нежилась, ощущая его руку на своем жест ком загривке.
Но едва он опустил руку, гиена встала и направилась к незнакомцу, и шерсть на ней опять вздыбилась. Она приблизилась к старцу, пытливо понюхала его и оскалила зубы. Но тот был спокоен и не шелохнулся.
Зверь удовлетворенно отошел и лег у ног хозяина, поло жив морду на скрещенные передние лапы.
— Защитник грозный у царя! Пожалуй, пары воинов стоит, — заметил старец.
— Я сам телохранитель свой! Ничья спина щитом не служит!
— Я знаю — первый воин ты и славы яркой стал достоин. Но все ж, зачем тебе она?
— Поверь мне, старец — полубог, была б она совсем излишней, когда бы не имела цели.
— Заветная, должно быть, цель?
Царь встал и сделал несколько шагов. Гиена, как привязанная, шла у его ноги, скосив глаза на старца.
— Скажи, звучит как твое имя?
— Для эллинов совсем не трудно. Историк давний Наза Вец. Так какова же цель твоя, чему твой меч так славно служит?
— Мне краткий миг славы дороже, чем пусть долголетний покой. За то, что неведом мне страх, отважным считают меня. За долголетье покоя прости. Тебя не хотел я обидеть.
— Тебя ведет исход сраженья, меня — судьба людей Земли.
— Менять чтобы судьбы народов, над ними иметь надо власть.
— Но власть всегда влечет коварство, измену, подлости и лесть.
— Карать за это буду круто. Рука пока еще сильна. Все то, что ты перечисляешь, — все комариный лишь укус.
— Владычество над полумиром?..
— Не только мечом я владею. Я жизнь простую познавал. Повсюду цветет себялюбье, и низостью вся власть полна. Продажность, алчность, лесть и зависть… Тупых глупцов смешная спесь. Рождаются уже врагами. И жадностью сытый богат…
Александр увлекся, поднялся с ложа и стал говорить словно перед большой толпой на площади:
— Кому нужна такая жизнь? Хочу я мир другим увидеть! И Царство Света всем создать. Сперва я покорю полмира! И станет там царить ЗАКОН! Он выше будет положенья, что занял в мире человек. И, если буду я виновен, то сам готов пойти под суд! Убьешь — сам выпьешь чашу яда. Обман, измена — будешь раб. Любая ссора — оба в рабство. И преступленьям, оскорбленьям положен будет тем конец!
Слушатель у Александра, при всей его пылкости речи, был всего один, но тот, при имени которого народы трепетали, продолжал:
— В моем едином Царстве Света не будет варваров и смут. Как эллины, там все культурны. Поэт, ваятель и мыслитель займут достойные места.
— А рабство как? Его ты терпишь? — спросил Наза Вец.
Александр помрачнел, задумался и, выпрямившись, возвестил:
— Раб — тот нарушитель закона, неволю кто сам заслужил.
— Прекрасен в замыслах твой мир, хоть на насилии построен.
— Но слаб, как дитя, человек, послушный одной только силе. И без вождя сойдет с пути. И должен каждый ясно знать: невольнический рынок рядом. Работы в Царстве будет много, и без рабов не обойтись! Дворцы, поля, каналы, храмы…
— Рабом себя представить можешь?
— В бою могу я быть убитым, но никогда не взятым в плен!
— Цель светозарная твоя. На благо всем она сбылась бы?
— Не может по — другому быть! Царя царей всесильна воля.
— А стал бы ты царем Земли, когда бы ей грозила гибель?
— Зачем Богам губить Олимп? Бессмертным тоже нужно место для их сверкающих дворцов на снежных склонах и обрывах, для колесниц в полет разбега и для крылатых их коней. И люди смертные не лишни, чтоб в храмах жертвы приносить и в честь Богов творить шедевры.