Стюардесса. Неоконченный портрет

Ушаков Руслан

Весь этот оглушительный дым смывает различия, смывает недостатки. Ты и не вспомнишь её лица. Она не вспомнит твоего.

Ни лица, ни голоса, ни манеры движений. Тут ничего не видно. Они приходят сюда, чтобы стать никем, чтобы скрыть свои прыщи, неуверенные голоса и сутулые движения под маской ночи, под гулом динамиков, за вспышками стробоскопов.

Ты оглушен, ты ослеплен, ты опьянён – и вот только теперь ты готов ко встрече со своим главным страхом. Теперь ты готов ко встрече с ней, малыш.

Я здесь, чтобы задавать темп этого позорного ритуала.

Я здесь, чтобы быть символом этого обезличенного совокупления. Нерест. Возвышаясь над кишащей массой, я гордо занимаю позу за позой на радость юным фотографам. Я разгоняю этот вечер. Я пример для девочек, которые, выпив, устраивают гонку за лидером, забираясь на барную стойку. Я взбадриваю мальчиков, увидевших меня и получающих дозу мотивации откуда-то снизу. Из тесных штанишек MEXX, которые они ещё не научились носить.

Мои щеки успели покрыться маленькими руслами от слёз, прежде чем я встретила его. С ним я почувствовала, что значит быть желанной. Почувствовала, что значит быть женщиной. Что значит пробуждать заложенные природой чувства в мужчинах.

Он научил меня запускать этот механизм. Сотни глаз смотрят на меня, и половина из них считает меня совершенством, а другая половина ничтожеством. Они думают, что у меня дорогая жизнь, дорогая машина, дорогой любовник, дорогой телефон. Что моя жизнь это шопинг, дорогие отели и светские тусовки. Им так удобно навешать на меня ярлыков, чтобы не задумываться о том, что моё тело плод тяжёлого труда, а не подарок судьбы.

Мне удалось провести и их.

Я разворачиваюсь попочкой к залу и начинаю выгибаться. Качаю бёдрами, поигрывая ягодицами. Но я почти ничего не чувствую, если только Он не смотрит на меня.

Чувствовали когда-нибудь что-то подобное? Неуправляемая пьяная толпа разглядывает тебя со всех сторон. Если им что-то взбредёт в голову то прежде, чем бодигвард вытащит тебя, ты успеешь наглотаться незабываемых впечатлений. Ты невольно демонстрируешь им своё возбуждение. Возбуждение, которое адресовано совсем не им.

Я улыбаюсь и заигрываю. С дикой толпой яростно пытающейся казаться счастливой, радостной, живой. Пресмыкаться – это единственный способ оставаться в равновесии с ордами людей, которым всё равно. Заигрывай. Делай вид, что они тебе нравятся. Все.

Закидываю ножку на перила, выгибаюсь и ловлю восхищенные взгляды. Я вижу, как они плачут от жажды. Мужчины и женщины готовы отдать жизнь за то, чтобы быть со мной, чтобы стать мной. Они даже представить себе не могут, что это означает на самом деле.

Идеализированная, воспетая, вознесенная на пьедестал – в их глазах я королева ночи. Но я всего лишь их часть. Неотъемлемая часть этого организма. Та часть, которая вынуждена ненавидеть, как ненавидит мозг толстухи её дряблые бёдра.

Вы – мои дряблые бёдра. Недоученные, недокачанные, недоразвитые. Я – ваш символ лучших надежд. Вам не нужно знать, сколько пота и крови стоит моё тело. Не нужно знать в какой нищете, и в каких сомнениях я порой нахожусь. Не нужно знать о том, как я устаю, или о том,

как не могу найти времени, чтобы побыть с тем, кого люблю.

Я возбудилась и устала немного, да и время второго выхода вышло.

Я натягиваю джинсы и возвращаюсь к нему за столик. Ни капли восхищения в глазах. Он поднимает планку. Это труднее всего: впечатлить того, кто ближе всех к тебе. Впечатлить самого опытного судью порой проще, чем собственного тренера. Он знает все мои слабые места. Он никогда не поверит в то, что я могу быть уверенна в себе. Он знает куда смотреть, чтобы увидеть все недоработки.

Он никогда не относился хорошо к тому, что я танцую в клубах. Ему гораздо больше нравилась дерганая медсестра. А я никогда не говорила, что пришла на подиум только ради него.

Как бы то ни было, я дрожу, как лепесток, только бы он не бросил меня. Он мой якорь. Последнее, что меня держит в этом городе. Он, как мальчишка, запускающий воздушного змея. Если игра ему наскучит – я повисну на проводах обрывком выцветшей бумаги.

Я кладу руку ему на плечо. Провожу пальцами по шее. Свежая стрижка и новая рубашка. Ммм. Он словно статуя Рафаэля. Можно сколько угодно восхищаться, но не стоит ожидать, что он обратит на тебя внимание.

Я счастлива, если он только взглянет на меня. Если в его глазах промелькнет, хоть крупица той искры, которая была, когда мы познакомились.

Его губы несколько раз дёргаются, словно он пытается что-то сказать, но каждый раз он ловко прикрывает губы стаканом с ромом.

У него есть другая женщина?

Нет, нет, он не такой. Если он и разлюбил меня, то скорее сначала бросит и только потом заведёт другую.

Он хочет расстаться?

Я смотрю на него и думаю о тех днях, что он проводит в городе без меня. Пока я летаю. Что я могу ему дать? Отношения «два через два»? Сувениры со всех концов света в обмен на поцелуи по утрам, когда он уходит на работу? Бонусные мили вместо массажа перед сном?

Сейчас он оторвёт стакан от своих прекрасных сухих губ и выпалит что-то вроде «Мы не можем быть вместе больше. Я устал».

Я пробую сдержаться, чтобы тушь не растеклась по усталым глазам.

Я смотрю на него словно пятнадцатилетняя обманутая девчонка, которую бросают сразу после секса. Я готова вцепиться ему в рукав.

Он говорит:

– Выходи за меня?

Я оглушена. Грохот музыки и топот сотен ног огромного ночного клуба словно поставили на MUTE⁶

Третий выход.

В тонких черных чулках на поясе. В босоножках на семнадцатисантиметровой шпильке. В плиссированной юбочке и с изящно убранными волосами аля французская горничная.

Они хотели, чтобы я стала чемпионом – я стала чемпионом.

Я знаю, как преподнести себя. И мое тело ноет от тоски по хорошей встряске. Каждая мышца требует, чтобы её натянули. И танец лучшее средство для этого.

Я делаю это настолько хорошо, что вы собираетесь толпой, чтобы провести ночь конвульсируя у моих бесконечных ножек.