СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Тимуриды Люда и Игорь

Иван дернулся, но было поздно. Я уже вышла на площадь.

– Эй!!!!! – заорала изо всех сил я высоким девичьим голосом, вдавив пулемет в бок. Так, что ближние присели, а дальние на мгновение застыли и обернулись. Увидев пулемет, лица их вытянулись, но было уже поздно.

Я широко ухмыльнулась, прострочив от бедра из пулемета по толпе поверх голов длинную очередь. А может и не поверх. Я не знаю. Там сложно разглядеть что-то было, когда я, уперев в живот, водила пулеметом над площадью не переставая. Они бросились прочь уже от моего лица. Главное, что когда диск опустел, площадь была абсолютно, зеркально пуста.

– ...я хотела сказать вам, чтобы вы освободили дорогу... – уже спокойным мальчишеским голосом продолжила я говорить в пустое пространство, закончив свою речь. – Спасибо!

– Ну вот, можете, если хотите! – довольно сказали сзади.

Я медленно обернулась, от восторга забыв, где я.

– Как стоите, офицер!!! – рявкнули мне.

И тут выбежали два санитара.

И схватили ЕГО под руки.

– Не волнуйтесь, он не буйный... – успокаивающе сказали нам санитары. – Свихнулся на почве своей схожести с президентом. Только привезли... Сначала все кричал, в ФСБ пытался позвонить, дрался, бросал тут всех, потом ему вкололи успокоительного, и он пришел в себя... Понятия не имею, как он вышел... В этой метушне его сторож куда-то удрал...

Иван подозрительно смотрел то на санитаров, то на меня, то на лечебницу...

– Интересно посмотреть бы, что у тебя в голове? – с детским любопытством спросила я Ивана.

– Мысли! – буркнул он. И потом зачем-то спросил: – У вас в последнее время никто не сбегал? Из особо буйных?

– Нет... – удивленно ответил санитар, уловив серьезность вопроса.

– А девушки?

– Сбежали! – тяжело выдохнул санитар.

Иван подозрительно придвинулся ко мне.

– Две санитарки! Не выдержали – зарплата маленькая!

– А посадить сюда кого-то можно?

– Да что вы! Только по указанию врача, или из особо опасных!

– Ну вот она опасная!!! – твердо сказал он.

– Иванушка, скажи? – ласково спросила я. – Сколько человек я взорвала сегодня?

– Больше тысячи...

– А сколько гнались за мной?

– Десять тысяч... – недоуменно ответил он, не понимая, зачем я сама показываю, какая я буйная.

– А машин разбила?

– Больше тысячи!

– А сколько мой мотоцикл стоит?

– Больше сотни тысяч...

Врачи переглянулись.

– Все понятно... – сказали санитары мне, чеша затылки. – Если вы заплатите десять тысяч, мы можем госпитализировать его прямо сейчас... Не волнуйтесь, мы ему обеспечим лучший уход, здесь все самое лучшее, клиника платная...

Я полезла за чемоданчиком.

– Эй-эй! – заорал Иван, наконец, все сообразив. – Да вы что, не верите?! Это же Королева!

Санитары, наоборот, подозрительно засуетились, на него поглядывая, встревожились, один достал шприц, другой веревки, и начали его окружать:

– Не волнуйтесь... Не волнуйтесь... Это действительно королева Английская Елизавета Вторая... – успокаивающе бормотали они. – Сейчас мы вам вколем, и вы будете принцем Чарльзом...

Охранники ржали, как зарезанные.

– Да я пошутил, честное слово!!! – заорал вдруг Иван. – Это нормальная девчонка!!! Абсолютно! Умная, рассудительная, взвешенная, уравновешенная, пай девочка!!! Добрая, хорошая, ласковая!!! Никакая она не королева, никого она не взрывала, никаких машин она не разбивала, мотоцикла у нее нет! Я просто хотел над ней подшутить!!!!

Санитары в недоумении замялись.

И тут мне в голову пришла гениальная идея. Прокатиться по Москве с президентом.

– Ребята, хотите честно заработать?

– Ну...

– Дайте нам его на день... – я показала на больного. И в руке моей появилась бумажка, на которой я продемонстрировала портрет:

– Вашингтон!

Они переглянулись.

Я вынула еще одну бумажку.

– Фу, Франклин, ошиблась!

Они засопели.

– Мы его накормим в ресторанах! – воззвала я к их состраданию.

– Тут хорошо кормят! – ответили они.

– Обед на четырех персон из “Арагви”... – соблазняла их я. – Прямо с доставкой вам... Представляете, как будет вкусно?

– Не-а...

– Вы любите его, как тысяча братьев и сестер любить не могут? – вздохнув, спросила я.

– Две тысячи братьев и сестер... Нас же двое! Это удваивает силу любви!

– Президента на президента? – поняла я.

– Наш один их двадцать стоит! – хмуро отрицательно покачал головой санитар.

– Двадцать Франклинов... – ужасающе поняла я.

Мы остались довольны взаимной любовью.

– Но нам нужен человек, который побыл бы вместо больного... – просительно сказал санитар.

Я подозрительно замялась.

– Иван?

Тот гнусно заругался, сел в машину и выходить отказывался.

Я хихикнула.

– У него опять обострение... – сказал санитар.

Ребята тоже не слишком рвались. И тоже садились в машины.

– У них тоже обострение... – недоуменно пробормотала я.

Я недолго ломала голову. Взгляд мой наткнулся на тяжело избитого человека, лежащего под забором. Это был остаток от драки.

– Слушайте, – сказала я. – Вы не окажете вон ему первую медицинскую помощь? Я еще доплачу, а? А вы потом, когда мы вернем вашего, еще и с этого возьмете? Здесь все дружеские люди, оказывающие дружеские услуги! Долг Гиппократа велит, чтобы он полежал в освободившейся палате, в которой ему окажут помощь!

Мы ударили по рукам, и еще один президент перекочевал в чужие руки.

Я осторожно и вежливо провела и посадила самого главного на заднее сиденье. Оля бухнулась рядом.

В заднее зеркальце я видела, как нам махали ручками два санитара.