СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
– Все! Кончено! – я выдавила это с кривой ухмылкой. – Ребята, если хотите, разбегайтесь тут, все окончилось здесь... Я не буду в обиде, выметайтесь... Может, сможете уйти дворами... Оставайтесь тут, уходите стороной, я поеду дальше...
– Ну нет! – нестройно и обижено ответили разновременно рации. Я ясно различила их голоса.
– Саня...
– Нет! – упрямо дернулась она.
И мы вылетели за поворот, выехав на очень длинный проспект...
Конец которого был затянут громадным полотнищем с нарисованным кулаком с поднятым вверх большим пальцем и надписью: “Дешево! Мобильный телефон – 1000 рублей! Камеры – в подарок. Эксклюзивное предложение, остановись: Шнурки на шею – 20 рублей!”
– Шутники чертовы... – прошипела сквозь зубы я.
Сзади сквозь проезд, мимо которого мы только что прошли, на шоссе вдруг вылетели боевые машины пехоты и БТРы, словно скатившись с горки, абсолютно полностью мгновенно перекрыв дорогу назад без малейшего пробела даже для мотоциклов. Я видела пулеметы, но не снизила скорости.
Я ехала на полотнище.
И тут полотнище спереди медленно рухнуло.
Обнажив то, что стояло за ним.
За ним стояли сплошной стеной в три этажа танки. Направив пушки на нас. С треском вылетали стекла в абсолютно всех окнах домов вдоль проспекта, и в них высовывались черные тяжелые дула пулеметов. Что-то рушилось, и сквозь пыль проглянули странные жуткие шестиствольные образования... Нечто было нереальное и фантастическое в том, как вылетали абсолютно все окна. Как-то сбоку зависли две Черные Акулы и два больших боевых вертолета...
– Ого! – сказал с уважением Иван. – Так меня еще никогда не брали!
Я хихикнула, затормозив.
– Почему они не стреляют? – мрачно спросил кто-то из бойцов.
– Они уже раз расстреляли без предупреждения одну красную Феррари... – ответил Иван. – И мерзкий старичок-авторитет не нашел даже кусочков от машины, в которой он ехал... Подозреваю, что тому генералу было очень больно... Они боятся повторения...
– Того генерала сняли...
– Из машин, пока не появятся солдаты, не выходить! – жестко сказала я.
– Почему?
– Пока у них есть надежда взять целым мой миллион, офицеры не будут стрелять... – пояснила я, поглаживая чемоданчик. – А вот расстрелять нас возле машин вполне могут... А по выбежавшим солдатам они не рискнут открыть такой огонь...
– Не двигаться!!!!!!!! Вы окружены!!!!! – вдруг завопили чудовищные рупора так, что заложило уши. – Не двигаться!!!!
– Что делаем, Королева? – с надеждой спросили бойцы.
– Не двигаемся... – холодно ответила я.
Потом дверь одного из домов открылась, и показались люди в штатском и несколько генералов.
– Они должны будут взять деньги раньше сами, чем тут будут солдаты... – сказал Иван. – Они не могут позволить, чтоб их кто-то увидел...
Один из генералов имел на голове радиомикрофон.
– Выходи!!! – истошно заорал он.
Чудовищные рупоры закричали его голосом со всех сторон.
– Выходи по одному!!! Я тебе... Я...
Я увидела корреспондента с телекамерой, чудом пробравшегося сквозь заслон...
– Ты смотри... – весело сказал Иван. – Новая японская цифровая телекамера!
– Чему ты радуешься, идиот!
– Мы в прямом эфире! Я его расцелую...
– Не знала, что ты так стремишься попасть на экран... Я вот как раз этого не желала...
– В ней модем. Она передает снимаемое в реальном времени на машину-базу... Без проводов по какому-то беспроводному интерфейсу, или прямо на спутник, – весело объяснял мне Иван. – Они не смогут так убить нас без последствий...
– Кто его пустил!!!! – заорал голос на весь город. – Кто пустил эту ублюдочную прессу!!!!! Убью, ублюдки, кто продался, он же все заснимет!!!!!!!
– Не в микрофон, генерал!!!!! – заорал второй на весь город.
Я хихикнула.
Корреспондент уворачивался и снимал все, что мог...
– Мы же заботимся о его собственной безопасности... – опомнившись, сказал генерал, ласково показывая на корреспондента. – Нужно заботиться о прессе! – ласково добавил он. – Вынесите его под руки на хутор, пока его не застрелили!
Но тут прорвались еще двое с камерами...
– Не выносите ничего из машин! – заорал теперь генерал нам. – Выходите с пустыми руками! Накройте все хорошее одеялами, если хотите остаться живыми!
Он явно хотел так намекнуть, чтоб мы накрыли ценное, чтоб корреспонденты не засняли сокровища.
Я неожиданно хихикнула и игриво сказала:
– Оля, прикройся!
Дрожащая Оля, ничего не поняв, натянула одеяло на грудь, закрыв помидоры и патроны.
Человек в штатском отстранил генерала.
– Выходи! – тихо сказал он в сторону наших молчащих машин, уверенный, что его услышат. – По одному...
Но генерал опередил его. Красуясь перед телекамерами, он кинулся сюда, крича:
– Я тебе террорист... Ты... Ты...
Я широко ухмыльнулась. Пришло время пустить в ход мой последний сидящий сзади козырь:
– Ану-ка опустите, девочки, окошко сзади... – сказала я своим в “жигуленке”, развлекаясь. Я имела в виду с той стороны, где наш странный пассажир. – Оля, помоги ему, живо!
Я видела, как все снаружи замерли, когда заднее затененное окошечко в моей машине стало медленно опускаться.
– Тыыыыыы... – заорал генерал перед кинокамерами, строя из себя героя. Он кинулся к окошку и явно разозлившись, что мы не выходим.
И замер, наткнувшись на лицо.
– Что происходит? – спросил абсолютно ровный спокойный голос пассажира.
– ...и ЯЯЯЯ оба русские!!!!!!!! – изо всех сил заорал генерал, закатив глаза, вытянувшись в струнку. – Я так рад этому!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
От рева динамиков сыпались стекла в половине Москвы.
У всех, кто там стоял и смотрел, были странные лица.
– А мы террориста ловим. Где же вы были? – уже заискивающе и виляя хвостом, подобострастно спросил генерал. – Вы же должны были быть...