Субботним вечером в кругу друзей
Шрифт:
СОРОКА-БЕЛОБОКА
Ну кто не знает милую детскую сказочку о сороке-белобоке, которая кашку варила, деток кормила. Помните? Этому дала, этому дала, а этому не дала…
У взрослых эта сказочка выглядит несколько по-иному.
…В кабинет директора торга, уверенно раздвинув плечами очередь, заходит холеный представительный мужчина.
— А я к вам с просьбой, Евгений Борисович, — игриво говорит он. — Вот бумаженция…
Хозяин кабинета, едва глянув на бумаженцию с внушительным грифом, почтительно приподнялся, суровый лик его в секунду смягчился.
— Прошу,
— О, маленькая просьба. Нельзя ли приобрести финский гарнитурчик? Говорят, за ними такая очередь, что до конца жизни можно простоять. Ха-ха-ха!!!
— Отчего же нельзя? — мягким, ласковым голосом сказал директор торга. — Это другим нельзя. А вам можно. С таким-то письмом… — И он размашисто начертал на письме резолюцию.
Посетитель удалился, а в кабинет робко зашел некто из очереди и нерешительно остановился перед столом Евгения Борисовича. Стоял долго, терпеливо, пока хозяин говорил по телефону.
— Юра, все сделаю. Уж для тебя-то! А ты нам зернистой икорки подбрось. И балычка. Вот и договорились. Пока. Жму!!!
Наконец он заметил посетителя, и его оживленное лицо поскучнело.
— Я инвалид, — нудно тянет тот. — Очередь… Не могу… Помогите…
— Мы тоже не можем, — ледяным тоном отрезал Евгений Борисович. — Не положено. Есть порядок.
— А почему же вашему знакомому Юре можно? — спрашивает докучливый посетитель. — На каком основании? Чем он лучше меня?
Лицо Евгения Борисовича темнеет. Что за наглый тип!
— А вы знаете, что я ему обещал? — со сдержанной досадой спрашивает он. — Не знаете. Вот то-то и оно. То, что я обещал ему, не имеет никакого отношения к мебели. А то, что он мне обещал, не имеет никакого отношения к вам. Ясно?
— Да, но дефицитную икорку он достает лично для вас, а не для всех, — не унимается посетитель.
— А это уж не вашего ума дело, — рассердился Евгений Борисович. — Пожалуйста, не задерживайте других!!!
Очередь за дверью одна, но люди в ней разные. Одни заходят в кабинет уверенно, как к себе домой, размахивая «бумаженцией» с неотразимо могучим грифом, при виде которого у директора торга сами собой подгибаются колени. Другие несут в руке пузатый портфель или крепко прижимают к себе тяжелый сверток. Они плотно прикрывают за собой дверь, удобно усаживаются в кресло, с вкрадчивой улыбочкой открывают портфель или раскрывают сверток и с нежным блеском в глазах протягивают хозяину дорогой коньячный набор, блок заграничных сигарет, серебряную безделушку или подобный сувенир-пустячок.
Евгений Борисович, очевидно из простого человеческого любопытства, берет сувенир, любовно взвешивая его в руке, и нарочито сердито спрашивает:
— Это что же, взятка?
— Ну что вы, что вы, Евгений Борисович! — с деланным испугом восклицает посетитель. — Какая же это взятка? Так, маленький сувенир. Образец нашей продукции. На память о столь приятной встрече…
— Ну, тогда другое дело, — смягчается Евгений Борисович. — Чем могу?
Другие заходят, сжимая в руке лишь край кепки или шляпы, как тот самый незадачливый инвалид. Они заходят робко, неуверенно, заранее не надеясь на успех.
Движется очередь… Этому сорока-белобока дала, этому дала, а этому ничего не дала. Как пришел с пустыми руками, так и ушел ни с чем.
ХОЛОСТЯК
Есть
Встретил я его на днях. Стоим разговариваем. Вдруг он замолчал и этак многозначительно произнес:
— Мда, мда. Так на чем я остановился?
Меня словно кипятком ошпарили. Потому что в этот момент я думал о своих совершенно посторонних делах. Но, к счастью, последняя его фраза каким-то чудом удержалась у меня в голове.
— Ты остановился на том, что неделю назад у тебя была простуда и ты принимал горячую ванну со скипидаром, — ответил я ему, а сам подумал: «Хорошо бы смазать тебе язык скипидаром, чтобы ты говорил хоть чуточку живее».
— Вообще-то я живу неплохо, — вновь овладев моим вниманием, продолжал приятель. — Тружусь в поте лица. Учу подрастающее поколение. Воспитываю. Просвещаю. Мда. Мда. Сею разумное, доброе, вечное. Получил за это грамоту местного комитета. Но вот в личном плане мне пока не везет. Недавно развелся. Что поделаешь — духовная расстыковка. Ты меня знаешь — я человек аккуратный, у меня каждая вещь свое место знает. Мда, мда. Люблю порядок, уют. К своим семейным обязанностям отношусь в высшей степени серьезно. А что ей еще надо было, убей, не понимаю.
«Немудрено, — думаю я. — С таким занудой я бы и одного дня не прожил, сбежал бы хоть на край света». А вслух говорю (неудобно не посочувствовать):
— Наплюй! Не переживай. Ты отличный семьянин. Тебе просто попалась никудышная жена.
— Уже третья такая… — с понятной обидой вставил мой друг.
— Ну и что?! Они не оценили тебя. Но в следующий раз тебе обязательно повезет и ты найдешь свое счастье. Ты еще молод, здоров, интересен. У тебя все впереди.
Он с благодарностью посмотрел на меня:
— Ты правда так думаешь?
— Еще бы! Такой мировой парень — любо-дорого посмотреть.
— Послушай, — воспрянул мой приятель. Глаза его зажглись: — А нет ли у тебя на примете какой-нибудь одинокой женщины? Эээ, ммм, эээ… Ну, сам понимаешь: лет двадцати пяти — тридцати… С приятной внешностью и спортивной фигурой. Скромной, порядочной, воспитанной. Хорошо бы с музыкальным образованием. Если она была замужем и даже имеет ребенка — это нестрашно. Я его усыновлю. Мы все вместе будем духовно расти — ходить на концерты симфонической музыки, начнем выпускать домашнюю газету. Сообща бороться за экономию и бережливость в домашнем хозяйстве. Короче, жить по НОТу, то есть по научной организации труда. Если она, конечно, захочет. Моя последняя жена вначале отнеслась к этой идее с большим энтузиазмом, но постепенно ее пыл почему-то угас. Ты не думай, я не скряга, просто в наше время все надо рассчитывать. Иначе не выберешься из финансового кризиса. Мда, мда. Познакомь меня с кем-нибудь, — зажегся он. — У меня большой опыт семейной жизни. Я не подведу.