Субмарины уходят в вечность
Шрифт:
— Вы хотите, чтобы этот приказ был отдан мною?! — мгновенно отреагировал Штанге.
— А что, вы уже подали в отставку с должности командира «Колумбуса» в связи с собственной неблагонадежностью? Не вижу письменного рапорта.
— Вы хотя бы сообщили о своем решении какому-нибудь штабному чину из Зеекригслейтунг [57] , чтобы заручиться его согласием?
— Я не нуждаюсь ни в чьей поддержке, капитан-лейтенант. Мне вполне хватает поддержки известного вам Отто Скорцени.
57
Зеекригслейтунг (в дословном переводе «руководство морской войной») — именно так назывался Главный штаб верховного командования военно-морскими силами Германии.
Какое-то время командир «Колумбуса» колебался, но затем решительно — насколько это возможно было в данной ситуации — произнес:
— Прошу прошения, — вмиг протрезвев, медленно поднялся из-за стола Штанге, — но расстреливать своего старшего офицера я не намерен.
— Так предложите искупить, таким образом, свою вину перед рейхом кому-нибудь из своих офицеров или унтер-офицеров, — уже откровенно издевался над ним Штубер.
— Я не стал бы делать этого, даже если бы Хорн был приговорен к казни военным трибуналом. Вы же предлагаете мне самому выступить в роли Фрайслера [58] .
58
Председатель народного трибунала, выносившего смертные приговоры участникам июльского 1944 года заговора против фюрера. Отличался исключительной жестокостью.
Штубер злорадно ухмыльнулся. Он явно играл командиру субмарины на нервах. И лишь убедившись, что «музицирование» это удалось, смилостивился:
— Да успокойтесь вы, капитан-лейтенант, я займусь ими сам, если уж у вас рука на врагов рейха не поднимается.
— К сожалению, этого я вам запретить не смогу, иначе доведу дело до вооруженного столкновения.
А несколько минут спустя перед ним уже стоял Зебольд. Он усиленно зевал и готов был растерзать хоть весь экипаж субмарины за одно только право еще хотя бы пять минут поспать.
— Тут вот мы с командиром решаем судьбу лейтенанта Хорна, — сказал Штубер. — Так хотелось бы знать ваше просвещенное мнение, мой вечный фельдфебель.
— Расстреливать лучше наверху, на палубе, предварительно всплыв на поверхность, — не заставил ждать своего совета Зебольд. — Чтобы потом не тащиться туда с телом.
— Вот что значит высокая житейская мудрость! — назидательно произнес Штубер, обращаясь к капитан-лейтенанту. — А мы тут с вами второй час прикидываем, что да как.
— Слишком далеко мы зашли с этой вашей расстрельной мудростью, — возмутился Штанге.
— Зебольд, возьмите одного из померанцев, захватите бутылку с остатками вина и идите к карцеру. Пусть, для начала, померанец по-свойски угостит лейтенанта вином, от моего имени, а потом сообщит ему, что это он пил вино от палача, поскольку есть приказ из штаба кригсмарине о его расстреле. Дескать, мы ничего не можем поделать: приказ уже пришел.
— Приказы о расстрелах всегда оказываются самыми лаконичными и толковыми, господин штурмбаннфюрер, — сонно признал Зебольд, поражая обоих офицеров своей неуемной фельдфебельской логикой.
— Так вот, как только Хорн проникнется мудростью этого приказа, у карцера появитесь вы и с присущей всем палачам вежливостью поинтересуетесь, готов ли ваш клиент к смертной казни. После того как первая волна душевного подъема Хорна поугаснет, вы можете повторить свой приход на бис.
— Если вам, штурмбаннфюрер, понадобилось устроить спектакль у ворот ада, вы так и скажите!
— Нет в этом мире человека, который бы так понимал меня с полуслова, как вы, мой вечный фельдфебель! Идите, наш Шекспир, и творите все, что вам заблагорассудится. Но чтобы утром Хорн предстал передо мной все еще живым. На полусогнутых, в рыданиях — но… живым.
— Ну, если так… — вздох, коим Вечный Фельдфебель встретил условие Штубера — оставить лейтенанта в живых, мог издать только человек, от которого требовали невозможного.
— А в остальном все должно выглядеть именно так, как вы мечтаете, мой вечный фельдфебель, — спектаклем у ворот ада.
Зебольд уже открыл люк отсека, однако, вспомнив о том, что в карцере находится еще один арестованный, спросил:
— А второго?
— Что «второго»? — искренне удивился Штубер.
— Их в карцере двое. Впрочем, того, второго, следует расстрелять сразу же, чтобы не мешал нашему спектаклю своими репликами и стенаниями.
— Гениальное режиссерское решение, Зебольд! Гениальное, но вы от него откажитесь. Поступите просто и банально: сделайте вид, что попросту не замечаете его, что о нем все забыли. Ничто так не убивает, как неизвестность. Пусть до конца ночи и все утро мучается своими догадками и предположениями, причем мучается так, чтобы утром мы увидели перед собой некстати поседевшую Кассандру. Вы все поняли.
— Кто такая Кассандра — я не знаю, но не сомневайтесь, на ceй раз она поседеет.
Когда Зебольд вышел, офицеры благоговейно переглянулись Даже на них самих присутствие этого гороподобного существа производило удручающее впечатление.
— А как вы намерены поступать на самом деле? — сдали нервы у командира субмарины.
— Поскольку расстреливать все равно кого-то нужно будет, то расстреляем командира упомянутой в радиограмме субмарины «Викинг», а признательного нам за свое спасение Хорна назначим ее командиром и отправим в вольное пиратское плавание.
Штанге медленно наполнял коньяком свою рюмочку, затем так же медленно опустошал ее, после чего еще с минуту смотрел на люк отсека, словно ждал, что в нем вот-вот появится Зебольд.
— Признаться, до сих пор я весьма смутно представлял себе что такое эти ваши СД. Но теперь!.. — покачал он головой. — Теперь…
— Оставьте ваши восторги, капитан-лейтенант; обычно мы избегаем бурных оваций.
32
Начало марта 1945 года. Германия.
Замок Викингбург, ставка «фюрера подводных лодок» гросс-адмирала Карла Деница.
Последним, в сопровождении десяти худощавых, никаким видимым оружием не вооруженных телохранителей, в замке появился Консул Внутреннего Мира. В считанные минуты его люди рассредоточились но залам, занимая все ключевые позиции, причем делали это с такой уверенностью, словно им приходилось бывать здесь множество раз. И поскольку действовать так, изучая расположение помещений в замке только по карте-схеме, невозможно, то следовало предположить, что они здесь действительно бывали. Или же отрабатывали план захвата по киносъемкам.