Суд идет
Шрифт:
Барри Кларк стоял тут же и всей своей фигурой, взглядом, жестами демонстрировал особое расположение к молодой женщине и как бы подчёркивал, что именно он первым познакомился с Драганой и рассказал о ней шефу, об открытых ею целебных лучах и о её необыкновенном летательном аппарате. Сказал он Папе Джо и о том, что аппарат использует какой-то новый вид энергии. Она открыта давно, но до сих пор держится в секрете русскими учёными, её открывшими.
Потом пили кофе с коньяком. Драгана заметила, что Папа Джо наливал себе большую дозу коньяка, — в два, три раза большую, чем все остальные. И не дожидался, пока коньяк нальёт ему официантка, а наливал сам, и при этом рука его заметно дрожала.
Как биолог, основательно вникавшая в природу организма, она чутко улавливала особенности психики, определяла степень изношенности нервной системы и просто обыкновенной усталости; и теперь, украдкой наблюдая за выражением лица Папы Джо, за его жестами и за блеском неспокойных, чем-то озабоченных глаз, она поняла, что Папа Джо сильно нуждается в лечении.
Прошла в кабинет отца, и он ей сказал:
— Папа Джо просил полечить его Импульсатором. У тебя в спальне в платяном шкафу горничная видела прибор, похожий на кинокамеру, — не он ли это?
— Да, папа, он и есть. Но ты мне скажи, какова причина его глубокой депрессии? По его глазам, по лицу я заметила обеспокоенность чем-то, и будто бы такую его тревогу, что он в чём-то запутался, наделал много ошибок и теперь боится расплаты.
— Да, дочка, ты права; я ценю твою проницательность и очень горжусь тем, что у меня такая умная, и, можно сказать, необычайно умная дочь. Вчера ему доложили результаты последних обследований общественного мнения, — и оказалось, что рейтинг его опустился до роковой цифры «четырнадцать». У нас давно замечено: за этой цифрой не только следует отторжение политика, но и возбуждение против него судебного процесса. А тут ещё недавно подоспела беда, которую пока удаётся скрыть, но если узнает пресса…
Отец с минуту помолчал, устремил на дочь проницательный, изучающий взгляд, а затем продолжал:
— Ты знаешь: мы ведь с ним давние приятели. Вместе учились в университете, играли в одной волейбольной команде. Он помог мне стать губернатором штата. А теперь вот говорит: «Боюсь я этих мерзавцев. Они все беды моего правления свалят на меня одного, хотя и бомбардировку Югославии, и войну в Ираке, и другие гнусные дела затевали они сами, а мне лишь оставалось подписывать директивы. А, попробуй, я не подпиши бумагу! Да они сожрали бы меня с потрохами. Ведь каждая гнусность у нас зарождается в головах тех, кто сидит в банках и мировых картелях. Денежные мешки оплачивают голоса сенаторов и министров. Всё от них, от тех, у кого деньги. Недаром же их финансовый бог барон Мантефиори говорил: дайте мне банки и газеты, а какое будет правительство, мне неважно».
И ещё одно откровение сорвалось с губ отца:
— Ты, дочка, помоги Папе Джо. Я знаю, патриоты-сербы, и русские патриоты, и многие люди во всём мире его не любят, но их нелюбовь скорее относится к его должности, чем к нему самому. Его как человека мало кто знает. Он и сам страдает от того, что творит Америка, но его власть не безгранична, многие его решения диктуются другими. Как человек, он не так плох, — бывает прост до глупости, он любит юмор и хранит верность в дружбе. Он много помогал твоему дедушке, а теперь на выборах отдает мне голоса своих избирателей.
— Ну, а если Папу Джо окружают мерзавцы, как он говорит, — зачем же тебе лезть в их компанию?
Отец ответил просто и решительно:
— Всякую высокую должность можно обратить на благо людям, — надо только умело пользоваться своим положением. Я надеюсь, что мне удастся кое-что в Америке изменить к лучшему.
— Ну, если так… Я постараюсь.
В то же время Папа Джо, гуляя по берегу моря, — он любил гулять в одиночестве, — думал о том же. Но его думы были грустными, тяжело давили на сердце, вызывали щемящую боль под левой лопаткой. Он верил, что изобретённый русскими учёными Импульсатор Простакова возвращает людям бодрость и ощущение радости жизни, но не верил, что такое ощущение придёт к нему. Своё положение он считал безнадёжным и на помощь Импульсатора не рассчитывал. Как можно помочь человеку, все планы которого рухнули и дела зашли в тупик, грозивший катастрофой? Еще недавно он рассчитывал изобрести какой-нибудь ход в своих политических делах и вдруг встряхнуть Америку, вдохнуть в неё такую энергию, которая вспучит волну патриотизма, воодушевит разноцветный людской коктейль на подвиг во имя какой-нибудь новой великой цели. Приглашал к себе в Овальный кабинет помощников, консультантов, просил думать, предлагать идеи, — и они предлагали, но ни одно из их предложений не захватывало его воображения. Случалось, он на минуту воодушевлялся, но затем советовался с другим, третьим умным человеком, и идеи рассыпались. А теперь, когда собственная ракета разнесла в клочья собственный боевой корабль и семьдесят четыре человека пошли на дно, он и вовсе потерялся. Всю ночь ворочался с боку на бок, не мог рассеять наползавшие из тёмных глубин сознания страхи, — он теперь считал себя глубоко несчастным человеком. Масла в огонь подливали газеты, они каждый день печатают результаты новых обследований общественного мнения, и все кричат, что история Америки не знает такого президента, авторитет которого пал бы так низко: теперь он чувствовал себя так, будто его завалили чугунной плитой и он заживо похоронен. Врачи ничего не говорят, а близкие стараются уверить, что это лёгкая депрессия и она скоро пройдёт, надо только отвлечься, отдохнуть. В сущности это совет смириться со своей судьбой, отойти от дел.
И он решил: будет поддерживать на выборах своего лучшего друга Станишича.
Вечером Станишич привёл его в кабинет своей дочери. Подходя к двери кабинета, Папа Джо поймал себя на мысли, что он впервые волнуется и даже робеет, ожидая встречи с малознакомым, и молодым, и обыкновенным человеком. Такого состояния он уже не помнит, и даже не мог вообразить, что оно наступит.
Драгана знала, что они придут, и вышла навстречу. Её чуткое сердце, проницательный взгляд уловил смиренное состояние человека, признанного за властелина мира, владыки, перед которым склоняют головы короли и президенты стран, в том числе и великих — таких, как Россия, Китай, Индия, Англия. Все ищут у него признания и поддержки, надеются на милость и участие. А сейчас он подходит к Драгане и думает: женщина… простая, обыкновенная, дочка его друга. Она так молода! Боже мой! Как же она хороша! Он помнит — ещё и тогда у него на банкете она поразила его. Смотрел на неё и думал: как же счастлив его приятель, имея такую дочь! И ещё пришла ему мысль: давно ли она замужем и счастлива ли? Мысль обыкновенная, являлась каждый раз, когда перед ним возникало вот такое чудо.
Он слышит её поющий, приветливый, ласковый голос… Господи! Как жаль, что он уже не молод, что женщин вот таких не может интересовать, они к нему равнодушны, и даже его положение среди людей их интересует мало, а её вот и совсем не интересует.
А она говорит:
— Вы посвежели. Вам нужно больше отдыхать, и желательно у моря. Морской воздух…
Зачем она это говорит? Он слышит ото всех: надо меньше работать, больше бывать на воздухе.
Мягко, дружески возражает:
— Да нет, состояние моё скверно, морской воздух не помогает. Вот разве вы со своим новым… Как его называют?.. Я вам покоряюсь, надеюсь, вы меня подлечите, хотя, право…
— Мы сейчас попьём с вами кофе. Наш Импульсатор любит, когда пациент перед началом лечения выпьет кофе, и желательно покрепче.
Гувернантка подкатила столик.
Папа Джо думал об импульсах, которые вот сейчас ударят по его голове. Помощник Кларк говорил ему, что лечить Импульсатором могут многие, в том числе и рядовые врачи, но что лучше всего это лечение проводит Драгана Станишич. Она же является и соавтором метода, но добровольно отказалась от обозначения своего имени на авторском свидетельстве. Отдала эту честь своему мужу, и теперь, когда автор открытия признаётся великим учёным, она не жалеет о своём решении и гордится мужем.
Кларк при докладах шефу любит кое-что прибавить, посплетничать; он и на этот раз остался верен себе и рассказал о слухах, будто бы молодая, ослепительно красивая славянка, получив в подарок от капитана «Евпатия Коловрата» какой-то волшебный летательный аппарат, часто бывает на Кубе, Венесуэле, в России и Югославии, где её принимают президенты и самые важные лица государств. И ещё говорил, что у неё на острове много первоклассных гостиниц, а на американском континенте она построила десятки клиник, где организовано лечение Импульсатором. И будто Драгана сказочно богата, и её дедушка Драган половину своего наследства отписал ей, а это миллиарды нефтяных долларов.