Суд Рейнмена
Шрифт:
Глава 42
ДЕ ЖА ВЮ
Ноябрь 2004 года выдался на удивление тёплым, и Синдия вышла на прогулку в джинсах и лёгкой куртке, и на ребёнка надела не самый тёплый комбинезон.
Сегодня, 16 ноября 2004 года Аркадию Павловичу Уланову исполнялось 7 месяцев. Круглолицый большеглазый карапуз выглядел по меньшей мере на полгода старше, уже пытался вставать, лепетал нечто очень похожее на «мама» и «папа» и с каждым днём становился всё больше похож на отца.
Съёмки фильма по детективам Брэкстона шли полным ходом.
Павла то и дело вызывали на съёмочную площадку. Только накануне он приехал из Йоханнесбурга, а наутро отправился гулять с женой и сыном.
Синдия и Павел поженились 28 октября прошлого года, в день рождения Павла.
– Так мы существенно сэкономим, — пошутила Синдия, — всё же два праздника в один день легче отмечать, чем в разные дни. Терпеть не могу стоять у плиты.
– Я тоже. Но мы можем устроить банкет в том же «Ананасе»!
– А тебя не смущает, что там пьяные лидеры фракций дерутся?
– Уже не дерутся. На закон 1999 депутатская неприкосновенность не распространяется.
О своей беременности Синдия узнала через неделю после свадьбы, когда отправилась в поликлинику из-за участившихся приступов гипотонии. Доктор просто ошарашил её:
– Окончательный диагноз вам поставит гинеколог, но я предполагаю, что у вас уже третий или четвёртый месяц беременности!
Гинеколог и вовсе поверг её в шок:
– Почти шестнадцать недель. Он уже скоро зашевелится.
– Но как же это? Я ведь никаких признаков не замечала…
– Бывают такие случаи, когда внешние признаки беременности в первые месяцы не проявляются.
– Но мне уже 38 лет!
– И при этом вы совершенно здоровая женщина, у которой ещё не начался климакс. Вон Джина Дэвис вообще в 47 лет готовится рожать. Или вы не живёте половой жизнью?
– А ты человек слова! — воскликнул Павел, когда Синдия рассказала ему о результатах обследования. — Обещала мне необычайный подарок, и сдержала своё слово!
И вот прошёл год. Дело Рейнмена легло в архив, как ещё один «висяк». Михаил Волков, вспоминая, как на него дождливым вечером налетела шпана, нанятая его первой женой, не очень переживал по этому поводу, зато самолюбие Иветты, от которой впервые смог сбежать преступник, было сильно задето, и Антон Платов не смог забыть, как Рейнмен ускользнул от него у моста.
Павел окончательно излечился от своей боли и дождливыми вечерами спокойно работал, отдыхал или спал дома. Его больше не одолевала бесконтрольная ярость, взгляд стал спокойнее, а в поведении не было бравады, скрывающей растерянность и сильное напряжение. В уголках его глаз ещё таились последние отголоски боли, но он чувствовал, что уже не будет хвататься за нож, чтобы дать ей выход.
Благодаря закону № 1999 на улицах воцарился относительный порядок. Испугавшись сурового наказания и неуловимого убийцы, маргиналы, хулиганы и прочие нарушители порядка притихли; днём не звучала повсюду матерщина, а вечерние улицы не превращались в сплошную подворотню и не напоминали филиал городской свалки и общественного туалета. Усиленные милицейские патрули хорошо справлялись со своей задачей, охраняя порядок в общественных местах. Бурные протесты защитников «свободного слова» сошли на нет, так и не добившись желаемых результатов. Зато у людей, замученных беспорядками или пострадавших от маргиналов закон № 1999 вызвал радость и чувство признательности Лученкову, так что теперь губернатор пользовался симпатией у 75 % избирателей и имел хорошие шансы в ноябре 2006 года пройти уже в первом туре перевыборов.
В июле поженились Иветта и Антон. Павел и Синдия были свидетелями невесты; Николай и Арина — свидетелями жениха. Когда Арина ловко поймала брошенный Иветтой букет, Антон Платов рассказал Павлу подходящий по случаю анекдот:
– Слушай, Пашка. Мент спрашивает приятеля: «Ты у меня на свадьбе понятым будешь?».
– Жалко, — шепнула Синдии Иветта, — что дочь Малькова не имеет права брачеваться в обычной одежде. В этом платье я того и гляди в подоле запутаюсь.
– Ну, что, Ветка, — загудел, протолкавшись к ним, Алексей Станиславович, — кто прав оказался? А ещё обижалась, когда я его твоим кавалером называл!
– Конечно ты всегда прав, Леший, — шутливо шлёпнула брата по макушке Иветта, — но не ори так, а то посуда лопнет. Кто потом подметать станет, ты что ли?
– Прямо сезон свадеб, — сказал Михаил Олегович Синдии. — то вы с Улановым, то моя третья годовщина, а теперь и Иветта с Платовым!
– Так что не удивляйтесь, если скоро придётся кричать «Горько!» Арине и Коле, — со смехом ответила Синдия.
И вот прошло уже четыре месяца. Кончилось ещё одно лето. Скоро должны были завершиться съёмки детективного сериала по романам Павла «Михаил Соколов — сыщик-экстремал». Подрастал маленький Кеша. Павел готовил к печати восемнадцатый роман. Всё закончилось настолько благополучно, что Синдия, вспоминая минувшее лето, не могла поверить, что это произошло в жизни, а не в детективном романе, и она была в центре событий.
– Та самая аллея, — неожиданно изменившимся голосом сказал Павел, и Синдия вздрогнула от вернувшихся в его голос горестных ноток. — Это здесь убили Митю.
Он замолчал, уходя в снова проснувшиеся болезненные воспоминания.
Синдия чуть не застонала от досады. «Неужели всё насмарку? Это будет до конца дней стоять между нами? Я думала, всё давно закончилось. Неужели я ошибалась, и нам придётся вечно воевать с призраками, приходящими из прошлого?»
– Короче, — донеслось вдруг из-за куста сирени, — кончай баллоны гнать. Мы тебя поставили на счётчик, а ты себя так плохо ведёшь, маме жаловаться вздумал. Нам деньги нужны, ясно? Мы пива хотим, а то без него мы злые становимся. Завтра принесёшь всё с процентами, а сейчас мы тебя немного накажем, чтобы ты знал, что платить надо в срок.