Суд Рейнмена
Шрифт:
– Ага, — живо откликнулась Арина. — вот ваша почта, я уже её разобрала. Звонков пока не было. Кстати, в «Месте преступления» писали, что Бумеру влепили десять лет. У него уже четвёртая судимость, и приговор ему выносили как рецидивисту!
– Куплю Джеймсу полкило сёмги за то, что помог поимке рецидивиста, — Синдия рассмеялась и стала отпирать свой кабинет.
Начинался новый рабочий день.
Глава 39.
ГУБЕРНАТОР РЕГИОНА
Синдия долго готовила себя к этому визиту, но, переступив порог Центральной Региональной Администрации, внезапно почувствовала какую-то неуверенность и на всякий случай начала повторять про себя, что она
В приёмной она ждала всего две или три минуты, а потом секретарша коротко переговорила по телефону внутренней связи и обратилась к Синдии:
– Пожалуйста, госпожа Соболевская.
Синдия вошла в огромный кабинет. Длинный стол заседаний был окружён креслами. Книжные полки занимали всю стену. В углу расположился 56-дюймовый плоский экран с ДВД-системой, в другом углу — мягкий уголок. К столу заседаний буквой «Т» прилегал рабочий стол владельца кабинета. Стопка пластиковых папок, роскошный письменный прибор, компьютер с плоским экраном. Рядом с ним — фотография: хозяин кабинета с женой и двухлетним сыном; на второй фотографии — дети от первых браков. Дорогие, но строгие обои пастельно-бежевого колера. Встроенный над мягким уголком аквариум. Огромные окна спрятаны за жалюзи такого же оттенка. Ковровое покрытие кремового цвета. Кабинет выглядел таким уютным и тёплым, что нерешительность Синдии стала улетучиваться.
Навстречу ей уже шёл, улыбаясь, хозяин кабинета, высокий стройный сероглазый шатен с открытым мужественным лицом и внимательным умным взглядом. Чёрный костюм и белая рубашка с серебристо-серым галстуком подчёркивали худощавую подтянутую фигуру. Мужчина выглядел едва ли на сорок лет, и сложно было поверить, что ему уже пошёл шестой десяток.
– Госпожа Соболевская, рад вас видеть.
– Спасибо, Павел Владимирович, взаимно.
Губернатор Причерноморского Региона Павел Владимирович Лученков быстро пожал руку гостье и кивнул в сторону круглого столика возле аквариума:
– Пройдёмте, сядем. Ожидая вас, я заранее приказал подать чай. Если я ничего не перепутал, ваш любимый напиток — зелёный чай с лепестками жасмина, верно?
– Да. И в такую жару он очень хорош.
Около получаса они не спеша пили чай с пирожными, беседуя на общие темы: последние события на работе, новости из Москвы. И только наливая себе и гостье ещё по одной чашке упоительно вкусного ароматного чая, губернатор спросил:
– Так что за дело привело вас ко мне? Я получил ваше письмо, там вы заявили, что нуждаетесь в моей помощи для разрешения тупиковой ситуации в городе. Я весь внимание.
– Да, Павел Владимирович, мне очень нужна ваша помощь. Больше мне рассчитывать не на кого. Вы не будете против, если я закурю?
– Пожалуйста, — губернатор выставил на стол пепельницу и тоже достал сигареты.
Закурив, Синдия начала рассказывать о своём последнем деле. Губернатор слегка наклонился вперёд. Его серьёзное лицо выражало сосредоточенность. Казалось, Павел Владимирович весь обратился во внимание, стараясь не пропустить ни слова из рассказа Синдии.
… - Он оказался намного хитрее, чем я предполагала, — заключила Синдия. — у нас были кое-какие наработки, появились следы, но он обрубил все нити и выскользнул из-под носа, а вчера я получила от него письмо по электронной почте. Он писал, что учёл свои прошлые просчёты и стал вдвойне осторожнее и не собирается прекращать войну. Он не остановится. Пока на улицах звучит матерщина, и шпана, маргиналы и наркоманы творят что хотят, он будет убивать. Раз законодательная власть не может обуздать их, он сказал, что будет работать за них. Он профессионал, он умеет становиться невидимкой, появляться из ниоткуда и исчезать без следа даже среди белого дня в людном месте. Человек, которого он наметил себе в жертву, до последнего момента не догадывается об опасности. Он не раз доказал нам своё мастерство. Так было в Ялте, когда он убил
– То есть, от меня требуется принять меры по контролю над общественным порядком, — уточнил Лученков, постукивая ложечкой о край чашки. — Да, это наша больная тема. В последние полтора года, после выборов, я был занят другими проблемами, которых накопилось столько, что времени на криминогенную ситуацию в Регионе не оставалось. Если бы вы знали, какое противостояние я всё время встречаю, когда пытаюсь сделать что-то важное для Региона. После выборов КППР потеряла позиции, но пытается его вернуть ценой придирок ко мне. И к ним присоединяются мои конкуренты от промышленных кругов, которые старались продвинуть своего кандидата. Притеснение прав рядового населения, тенденция действовать в своих интересах, злоупотребление своими полномочиями — далеко не полный перечень обвинений, предъявляемых мне в «Причерноморской правде» и «Коммунисте Региона». Пока это не стоило кому-то жизни, я старался не давать оппозиции лишнего повода поливать меня помоями, но когда из-за моей лояльности гибнут люди, я могу пренебречь газетными злопыханиями. Я помогу вам остановить убийцу. Я знаю, что должен сделать, и жалею, что не сделал этого раньше.
– Спасибо, Павел Владимирович! — Синдия почувствовала, как у неё словно гора с плеч свалилась. — Я надеюсь, что хоть это его остановит.
Лученков улыбнулся ей в ответ:
– А вы настоящая дочь Аркадия! Знаете свою цель и уверенно к ней шагаете. И не боитесь говорить без умолчаний и иносказаний. Надо иметь большое мужество, чтобы быть такой откровенной.
Павел Владимирович знал, что говорил. Его московский друг, Михаил Шестопалов, был хорошо знаком с Аркадием Соболевским, ещё с 70-х годов, когда был молодым энергичным и хватким директором магазина, а Аркадий Константинович тогда уже успел стать «лицом политического обозрения», одним из немногих, кому прощалось лёгкое «инакомыслие» в прямом эфире. Шестопалов и Соболевские дружили семьями; к их компании присоединился и друг Михаила, юрист-правозащитник Павел Лученков. После перестройки Аркадий Соболевский стал ведущим аналитической передачи, Михаил успешно атаковал вершины бизнеса, а Павел Лученков избрал себе политическую карьеру. Но старая дружба не прекратилась, хотя Шестопалов и Лученков были на 10 лет моложе Соболевского. Михаил очень помог Синдии привести на скамью подсудимых Ларри Корвина и его наёмников, а Павел Лученков устроил дочь покойного друга в прокуратуру Причерноморска, когда Синдия решила уехать из столицы. И теперь Синдия снова обратилась к другу отца, в надежде, что он сможет снова ей помочь.
– Тяжело быть бессильной перед убийцей, — сказала она.
Лученков внимательно посмотрел на неё:
– Я сразу понял, что тут не только рабочие моменты. Видно, что вас это беспокоит не только как старшего следователя.
Синдия почувствовала, что краснеет. Это было то, чего она не могла в себе контролировать. Она могла рассмеяться некстати, а когда смущалась, её щёки заливал ярко-розовый румянец. Это сразу замечали те, кто хорошо её знал, ведь обычно Синдия имели ровный светлый цвет лица. И сейчас на мгновение ей показалось, что Павел Лученков, который знает её столько лет, может догадаться, что для неё дело Рейнмена и что для неё значит тот, кто оказался убийцей.