Суд Рейнмена
Шрифт:
«Да, о таком подарке я даже не мечтала, — подумала Синдия, когда Валерий пел завершающую песню. — Павел точно знал, как преподнести мне самый лучший подарок!»
Павел посмотрел на неё с вопросительной улыбкой.
– За мной такой же невероятный сюрприз на ваш день рождения, — сказала ему Синдия.
– Какие тут могут быть расчёты…
– Мы же друзья, Павел. И я тоже хочу по-дружески одарить вас в день рождения.
Синдия
Прошло уже десять минут, когда дверь приоткрылась. «Быстро же Павел отделался от журналиста!» — подумала Синдия.
– Простите, если я нарушил ваше одиночество, — раздался с порога усталый, немного охрипший, но такой знакомый голос.
– Разве вы курите? — спросила Синдия первое, что пришло ей на ум.
– Иногда, — Валерий Меладзе прикурил от золотой зажигалки. — А я вас заметил в зале, вы сидели в ВИП-ложе. А сейчас вы ждёте своего спутника?
– Да, его задержал на выходе один человек… — Синдия поднялась. Она была ниже Валерия на ка-кие-то 10 или 15 сантиметров, но небольшие каблуки на туфельках сократили эту разницу на 5 сантимет-ров, и Синдия могла смотреть певцу почти глаза в глаза.
– Вы москвичка? — неожиданно спросил Валерий. — У вас такое замечательное столичное произ-ношение, которое ни с чем не спутаешь, особенно если слух тренированный.
– Да, но в последние полтора месяца я живу в Причерноморском Регионе, — «Боже! Я не сплю? Я разговариваю в курилке с самим Валерием Меладзе, певцом, которым заслушиваюсь уже десять лет?» — Пришлось сменить место жительства…
Валерий понимающе кивнул и больше вопросов о Москве не задавал. Синдия ещё раз взглянула на него и отметила, что он выглядит усталым, бледным, но взгляд по-прежнему живой, острый и вниматель-ный. Встретив кумира лицом к лицу, Синдия не впала в экстатический транс, просто ей было приятно на-ходиться с ним рядом и беседовать; Валерий сразу расположил её к себе.
Сколько раз фанаты, обожающие своего кумира на экране или на сцене, столкнувшись с ним в жиз-ни, замечали несоответствие рабочего имиджа с настоящим лицом. Валерий же мало изменился и вне сцены выглядел таким же, замкнутым, немного грустным, очень интеллигентным и обаятельным. И так-тичность была ему не чужда. Спросив, не из Москвы ли его собеседница, он по её интонациям понял, что отнюдь не радостные события заставили Синдию покинуть столицу и не стал расспрашивать дальше. Он не делал никаких поползновений перевести их отношения в иную плоскость и сохранял строгую дистан-цию, в отличие от многих молодых кумиров, не упускающих случая развлечься с поклонницами. Валерия знали, как человека строгих принципов, и так было на самом деле. В покорителя девичьих сердец он пе-ревоплощался лишь в своих клипах.
– Ну и как вам сегодняшний концерт? — спросил Валерий, гася окурок. — Не жалеете времени?
– Шутите? — Синдия улыбнулась. — Я никогда не делаю того, о чём потом жалею! — она произ-несла это очень серьёзным тоном, но в конце
Валерий тоже тихонько рассмеялся в ответ на шутку.
– А если серьёзно… Ваш концерт был замечательный, и «Океан» мне очень понравился. А моя лю-бимая песня — «Спрячем слёзы от посторонних», в последнее время она стала для меня почти что авто-биографичной, наравне с «Комедиантом»!
Это признание вырвалось у неё прежде, чем она успела подумать, а нужно ли было так откровенни-чать перед человеком, которого она знает только по песням и колонкам светской хроники.
Валерий снова понимающе кивнул и сказал:
– Могу вам пожелать, чтобы в дальнейшем для вас стала автобиографичной более радостная песня! — певец поцеловал руку собеседницы, потом вынул из внутреннего кармана пиджака коробочку с дис-ком, ручку и на внутренней стороне обложки диска черкнул несколько строк и с поклоном вручил диск Синдии. — на память о нашей встрече, о которой я сохраню наилучшие воспоминания!
«Госпоже Соболевской. Рад был нашей встрече. Я навсегда запомню наше знакомство в Ялте; на-деюсь, и вы тоже. Будьте счастливы! В.М.» — и автограф.
– Откуда вы меня знаете? — спросила Синдия.
– Ваше имя в Москве сейчас на слуху. Ваши фотографии не раз появлялись на первых полосах пе-чатных СМИ. А у меня профессиональная память на лица, да и ваше лицо хорошо запоминается. Неза-урядная женщина с незаурядной внешностью, — свой комплимент Валерий подкрепил лёгким поклоном. — Ещё раз желаю вам всего, чего вы достойны: счастья и удачи!
В дверях Валерий разминулся с Павлом Улановым. Павел выглядел хмурым и усталым.
– Извините, что заставил вас ждать, — сказал он. — Уф, извините. Этот репортёр прицепился, как пиявка. Я еле от него отбился. Скажите, неужели это Меладзе вышел отсюда?
– Да, он зашёл покурить, и мы немного побеседовали, — Синдия повертела в руках диск. — Ну, что, я думаю, можно ехать в гостиницу, пока не появился ещё какой-нибудь нахальный журналист?
– Да, конечно, — Павел закурил. — Две минуты, и мы идём. Надеюсь, за эти две минуты Молотков закроет свой мусоропровод и уметётся из фойе…
– Какой мусоропровод?
– Молотков в фойе, похоже, пьяный в сосиску, или «колёс» наелся, выступает перед какими-то дев-ками, концерт кроет в десять этажей, орёт на всё фойе. Если он там ещё будет выдрючиваться, я ему по роже дам, чтоб заткнулся. Когда я сюда шёл, руки чесались.
– Павел, — Синдия тронула его за руку. — Мы пришли сюда не затем, чтобы с пьяными драться. Надеюсь, он уже ушёл.
– Попадётся он мне дома, — не унимался Павел. — Чего он вообще сюда притащился, если ему эст-рада не нравится? Скандал хочет заварить, чтобы свой рейтинг поднять? Молотков где ни появится, всю-ду поднимет тарарам! Я уже внёс его в «чёрный список», чтобы он мне презентацию не испортил. И тут! Кто его силком сюда тащил и заставлял сидеть весь концерт? Сидел бы у себя в Причерноморске, слушал бы свою любимую группу «Ленинград» или «Звери» и не гадил бы тут людям в уши! И как его только в зал пустили? Гнать таких надо грязным веником!