Судьба - Дитя Неба (Симфония веков - 3)
Шрифт:
– У тебя возникли проблемы с детенышем демона?
– спросила она, завязывая веревку вокруг пояса Арика и помогая ему взобраться на лестницу.
Она держала его, пока Акмед не начал поднимать ребенка наверх.
– Небольшие, - спокойно ответил Акмед.
– Он в печи для обжига.
Рапсодия на секунду отвернулась от детей и посмотрела на Акмеда.
– В печи для обжига?
– Сядь сюда, - приказал Акмед первому малышу, показывая на место около Омета, лежавшего на кровати и по-прежнему связанного веревкой. В следующее мгновение он уже снова склонился над колодцем.
– Именно в печи. Он не боится
Рапсодия быстро подтащила к себе другого малыша и обвязала его веревкой.
– И давно он там?
– взволнованно спросила она.
Акмед потянул на себя веревку и вытащил малыша.
– Довольно давно. Я бы на твоем месте поторопился, если ты хочешь вынуть его оттуда, прежде чем он превратится в вазу.
Один за другим дети поднимались наверх, никто из них не произнес ни звука. Наконец, когда наружу выбрался последний, Акмед поднял Рапсодию.
– Боги, что здесь произошло?
– воскликнула она, оглянувшись по сторонам и увидев аккуратно сложенные у стены тела, а в углу кучу застывшего раствора.
– Ты что, не мог, по крайней мере, спрятать трупы?
– шепотом спросила она.
– Посмотри, как напуганы дети.
– Вот и хорошо. Надеюсь, ты заметила, что ни один из них не произнес ни звука и не доставил мне никаких неприятностей, когда я вытаскивал их наружу.
– Он разрезал кинжалом веревки, связывавшие Омета, затем подошел к Рапсодии и показал на дверь, через которую ворвались подмастерья.
– Там, откуда явились эти ребятишки, имеется еще около сотни, они работают и спят посменно, прямо за дверью. Кроме того, я подозреваю, что кто-то очень внимательно следит за фабрикой, учитывая, как близки они к цели. У нас нет времени сортировать детей - они свидетели, и тот, кто владеет данным заведением, вряд ли будет доволен тем, что мы их освободили. Я предлагаю вынуть сыночка демона из печи - он, наверное, уже покрылся симпатичной коричневой корочкой, - и будем делать отсюда ноги. Я не шучу, Рапсодия, ты же знаешь, я не склонен к преувеличениям.
Рапсодия кивнула, бросилась к закрытой печи, отодвинула задвижку и распахнула дверцу. Мальчишка привалился к стене, он потерял сознание и едва дышал. Маленькие рабы, чьи глаза уже приспособились к мерцающему свету, с изумлением наблюдали за тем, как Рапсодия забралась в раскаленную печь, схватила мальчишку за ноги и вытащила наружу. Быстро проверив его состояние, она подтащила сына Ракшаса к кровати Омета, где сидели, скорчившись, малыши.
– Не трогайте его, он очень горячий, вы можете обжечься. Надо подождать, пока он не остынет, - сказала она детям на орланданском языке. Но если он начнет шевелиться, прыгайте на него, все одновременно, и садитесь ему на спину.
– Взглянув на Акмеда, она спросила на болгише: - А как мы будем отсюда выбираться?
– Через дверь, в которую вошли. Мы можем пройти вдоль стены, на той стороне здания нет окон, из города выйдем боковыми улицами. Доведем их до северных аванпостов Илорка...
– Он поднял руку, предвидя ее возражения. Спорить будем потом. Сейчас у нас нет времени.
– Хорошо. Но прежде чем мы уйдем, нужно закрыть туннель. Иначе они доставят сюда новую группу рабов и вновь возобновят работы под землей... если они уже не добрались туда, куда хотели. Я не позволю им утопить детей.
Акмед подошел к мальчишке с черными волосами, порождению демона, наклонился и легонько коснулся его, чтобы определить температуру тела. Не особенно церемонясь, он связал ему руки и ноги, не обращая никакого внимания на сломанные запястье и ключицу, затем поднял и перебросил через плечо.
– И как ты собираешься это сделать? Не забыла, Грунтора с нами нет.
– Не забыла. Дай мне пять минут, обещаю, больше не понадобится.
Акмед покачал головой и поманил к себе маленьких рабов, которые начали поспешно вскакивать и тут же выстроились около него.
– Может так получиться, что у тебя и этого не будет.
– Тогда идите, я вас догоню.
Она проигнорировала его сердитый взгляд, подбежала к двери и снова произнесла имя тишины. Дверь бесшумно открылась. Дети прошмыгнули наружу, не издав ни единого звука - скорее всего, от ужаса, который на них наводило лицо Акмеда.
Как только все они оказались в вестибюле фабрики, Рапсодия вернулась в комнату с печами. Несколько мгновений она разглядывала страшный разгром, царивший здесь, затем подошла к четырем оставшимся бакам и перевернула их, вывалив содержимое на пол и стараясь держаться подальше от раскаленного раствора, который, точно река, потек прямиком в сторону алькова.
Когда колодец заполнился до краев, она вынула меч. Пламя Звездного Горна плясало в окутанной тенями комнате, горело в миллионы раз ярче, чем еле живой огонь в печах.
Рапсодия закрыла глаза и восстановила свою связь с мечом, стараясь вызвать к жизни стихию огня, ставшую ее сутью с тех пор, как она прошла сквозь ревущую стену пламени в самом сердце Земли. Она сосредоточилась на колодце, заполненном горячим раствором, и, подняв меч, направила его в сторону алькова.
– Лютен, - уверенно пропела она.
– Застынь.
Огненный луч сорвался с кончика меча, окатив альков жаром, ярким и горячим, точно само солнце. Рапсодия почувствовала, как ее охватывает возбуждение, она следила за тем, как огонь устремился в альков и за несколько секунд превратил глину в самую надежную из пробок, намертво запечатывая шахту. Верхнюю часть колодца озарило алое сияние, тут же достигнув цвета обожженной глины.
"Больше я ничего не могу сделать для детей и Энтаденина", - подумала она и, убирая меч в ножны, бросилась догонять Акмеда.
Когда ночью они выскользнули из Ярим-Паара, пробравшись по боковым улицам города, спящего, словно последний пьянчуга или медведь зимой, и удачно миновав стражу в рогатых шлемах, Рапсодия на мгновение задержалась, чтобы бросить последний взгляд на высохший фонтан и обелиск Вечного Источника.
– Я надеюсь, что наступит день и ты проснешься, - прошептала она.
– И тогда в Ярим вернется процветание.
Хотя она была уже далеко, ей показалось, что она увидела короткую вспышку, словно с верхушки обелиска ей подмигнула звезда.
9
Кревенсфилдская равнина, юг Бетани
Священник стоял, повернувшись лицом к солнцу, на границе, за которой начинались зима и Кревенсфилдская равнина. Горы Сорболда, словно ночной кошмар, остались на юго-востоке. У его ног раскинулось ровное гладкое плато, прихваченное первым морозом, над головой до самого горизонта простиралось чистое, не изуродованное клыками гор небо.