Судьба Илюши Барабанова
Шрифт:
Почему Мустай не захотел расстаться с лаптями, выяснилось неожиданно. За ужином возник разговор о том, почему Мустай искал «дядю Колю».
— Илюшка сказал… В бору стадо пасет. Пиньжак мине дал, чабата скинул, молока приносил.
Митя и Валя переглянулись. Они знали от Петра Николаевича, что Илюша пасет в бору стадо.
— Какой из себя Илюшка, не белобрысый?
— Маленький совсем, чабата дал. Гляди. — И Мустай показал ногу, обутую в лапоть.
— Да ведь куртка-то Илюшкина! — воскликнула Надя, рассматривая на Мустае пожарный пиджак. — Я ее по медным пуговицам узнала.
— Выходит, тебя Илюшка прислал? — с удивлением спросил Митя, а потом с укоризной сказал сестрам: — Эх вы, пигалицы, забыли парня!
— А ты? — спросила Валя. — А ты не забыл?
— То-то и оно, что забыл, — согласился Митя. — Вы еще не все знаете, сестренки, а мне признаться стыдно. На прошлой неделе я получил письмо от Женьки Дунаева. Он спрашивал про Илюшку, просил узнать, доехал ли мальчик. И я ему ответил, как бюрократ. Мол, доехал, жив-здоров. А вот не сходил, не узнал, как живется парнишке. Может быть, его там совсем богом придавили. Я-то знаю деда Дунаева — чуть родного сына не убил за бога.
Надя на минуту задумалась, что-то вспоминая.
— Я знаю девочку с Солдатской улицы, она говорила, что Илюшу хотели отдать в церковь прислужником.
Митя с досадой стукнул кулаком себя по груди:
— А ведь все почему? Некогда! Хоть на части разорвись: голод надвигается, безработица началась, огороды гибнут, электрическую станцию надо восстанавливать. Я и рабфак забросил, только по ночам и готовлю уроки, а голова что котел гудит… На кого же мне надеяться, как не на вас, сестренки? Вы должны помогать.
Надя увидала кого-то на улице и бросилась к двери.
— Папа идет! — И она побежала навстречу отцу, чтобы первой сообщить о новости в семье.
Мустай тоже поднялся и замер в ожидании.
Вместе с Азаровым пришли двое знакомых Мите чоновцев и тетя Даша, председатель деткомиссии Помгола. Все были молчаливо-сосредоточенные.
— Вот и дядя Коля! — Митя обнял Мустая за плечи. — Такой дядя Коля годится?
Азаров выдвинул ящик комода, достал из-под белья вороненый наган, покрутил пальцем барабан, проверяя, все ли патроны на месте, и опустил револьвер в карман.
— Папа, ты куда собрался? — спросила Надя.
Азаров не ответил. Тетя Даша с серьезным видом объяснила:
— На улицу Труляля, дом номер два нуля. Знаешь такую?
— Знаю, — смущенно и понимающе сказала девочка, — это улица рядом с Кудыкиной.
— Вот именно, только чуть правее, — согласился Азаров и, жестом приглашая всех к столу, сказал старшей дочери: — Валюша, подкрепи нас на дорогу.
— Папа, а мы взяли к себе голодающего мальчика, — похвалилась Надя и подвела Мустая к отцу.
Только теперь Азаров заметил подростка в девичьих сатиновых шароварах и черной косоворотке с засученными выше локтей рукавами.
— Что ж, я не возражаю, — ответил Азаров, рассматривая мальчика. — Взяли так взяли. Ты откуда родом? Подсаживайся к столу и покажи, хорошо ли умеешь работать зубами.
Азаров принял от Вали чугунок с теплой картошкой и поставил на стол. В это время открылась дверь, и вошли еще двое: паренек в красноармейской гимнастерке и девушка со значком «КИМ» на груди. Мустай сразу узнал их — эти двое разговаривали под деревом во время скаутского парада.
Паренек увидел на столе чугун с едой, потер от удовольствия руки и сказал:
— Главное — прийти вовремя, пока не остыла картошка. Правильно я мыслю, дядя Коля?
Он за руку поздоровался с Азаровым, с чоновцами, с тетей Дашей, пожал худенькую руку Вале и лишь потом обратился к Мите:
— Слыхал новость? Скауты в городе парад устроили.
— Парад победы, — добавила девушка.
— Ты скажешь, Аня, — отозвался Митя. — Какая там победа, хвастовство одно…
— Но они думают, что победа.
— Ну и пусть думают.
— Посмотрел бы, сколько ребятишек шло за скаутами, со всего города сбежались.
— Ну и что с того?
— А то, что упустим мы ребят. Увлекут их скауты, затянут в болото мещанства.
— Не затянут. У наших ребят пролетарское чутье!
— Пролетарское чутье надо воспитывать, — заметила тетя Даша. — Мы его когда-то впитывали в себя вместе с пороховым дымом на баррикадах.
— Не понимаю, кто разрешает такие парады? — спросил один из чоновцев. — Откуда взялись у нас скауты?
— Я знаю, — сказала Валя. — Они у нас в школе орудуют — Жорж Каретников, Шурик Золотарев…
— Это пескари, а есть щука, — прервал Митя сестру. — Щука эта — скаутмастер Поль Раск. Это он сколачивает отряды из нэпманских сынков. Но все это напрасные потуги.
— Не скажи, — возразила Аня, — у них четкая линия и задача: отвоевать у нас ребят, чтобы потом диктовать нам свои условия.
— Пора кончать с этими жоржиками, — решительно заключил Митя. — Разгоним их, и амба! Верно, Федя?
— Правильно, — подтвердил паренек в гимнастерке.
Старший Азаров молча макал вареную картошку в крупную хрустящую соль и не спеша ел. Но было заметно, что он внимательно вслушивался в спор комсомольцев. Вдруг он сказал:
— Разгонять скаутов вам никто не позволит.
— Это почему так? — с возмущением спросил Митя.
— Разогнать — не значит победить. Нужно бороться с их идеологией и победить в открытом бою. Аня правильно сказала. Можно потерять самые великие завоевания, если не готовить смену. Вы думаете, что буржуазия, которую мы ликвидировали в семнадцатом году, сложила оружие? Шалишь!.. Она будет бороться с нами за наших детей, чтобы через них вернуть утраченное… Враг не сдается и не прощает…