Судьба на троих

Майский День

Ящерка, кстати, не возражал против моих эскапад, ему понравились проявленные распорядительность и ловкость, он даже хохотал, слушая мой рассказ, вероятно, импонировало, что унижают вампиров, да и те могли лишь злобно шипеть: по закону замок рода Лэ принадлежал его единственному прямому наследнику. Мне.

Любви к дерзкому рабу не прибавилось ни у кого. Врагов стало больше, но пойти против драконов кровососы не решились. Приятно, конечно, сломать хребет одному наглецу, но после этого самому придётся подставлять горло под невольничий ошейник. Правила суровы.

Огонь в камине сладко догорал, а меня настигло

утомление, так что уже без возражений забрался в постель, побросав на пол одежду, вытянулся на грубом холсте. Один. Холодно.

Сплю я мало и очень чутко, потому охотники и не застали врасплох в пещере. Те двое вампиров, что пустили к себе передневать, конечно, погибли, но жалеть я их не собирался, как и они меня. Швырнули в угол рваное одеяло и велели сидеть тихо, потому что брезговали моим обществом, хотя отказать в приюте не посмели. Не подними я их от дневного забытья, так и сдохли бы с разваленным как у скота горлом, а в бою умереть даже вампиру приличнее.

Проснувшись, я ещё повалялся немного, натянув до горла тёплый мех одеяла. День в разгаре, никуда не уйдёшь, но подопечный, кажется пробудился. Следовало с ним повидаться, у людей постоянно возникают новые вопросы, а я тут единственный, кому их можно задать. Слуги будут молчать. Они преданы мне не по любви, так из выгоды. Я хороший хозяин: не гневлив и не требую лишнего.

Поплескал на себя холодной водой, стараясь не намочить волосы, которые ещё пахли приятно ящеркиным мылом, оделся. Помогать мне никто не пытался, знали, что не терплю этого, так что в библиотеку сошёл без сопровождения назойливой свиты. Здесь Дрент всё же подловил, и чтобы не расстраивать его я попросил принести обещанного вина с пряностями, распорядившись хорошенько разбавить его мёдом. Употребить благородный напиток я намеревался в компании охотника, а спаивать юношу было делом не благим.

Дрент, отдав распоряжения кому попроще, почтительно доложил, что гость позавтракал после купания, выспался и уже пообедал. Дивясь молодому аппетиту, я велел позвать человека ко мне.

Когда он пришёл, с удовлетворением отметил, что моя одежда сидит на нём отлично. Симпатичный стройный мужчина передо мной предстал, а не то пугало, что я зрел в пещере. Похорошел, избавившись от тряпья и грязи. Порадовало, что и нежитью, которая недавно ещё была для него гаже праха под ногами, более не брезгует. Совместное купание его не шокировало, костюм мой принял без лишних страданий. Дрент наверняка уже спалил его дерюжный ужас в большой печи на которой греют воду для стирки и мытья. Я не распоряжался так поступить, но старый слуга хорошо меня выучил и сам мог всё сообразить. Крискент из рода Клетис наконец-то выглядел нормальным дворянином, и меня это волшебное преображение радовало, как ребёнка. Я по натуре своей существо весёлое и светлое, несмотря на всё, что сделала со мной жизнь.

Я улыбнулся жестом предлагая садиться, но охотник не заметил моей дежурной учтивости, впрочем, и пенять ему на рассеянность не хотелось. Разинув рот, он рассматривал высокие шкафы с книгами, словно никогда ничего подобного не наблюдал. Впрочем, скорее всего, и правда, впервые увидел редкое по нашим временам богатство.

— Это библиотека, — пояснил я. — Здесь вино. Садись, пообщаемся. Впрочем, если ты желаешь почитать в тишине, и не расположен обмениваться мнениями и наблюдениями,

я охотно последую твоему примеру.

— Что? — он растерянно уставился на меня, как будто язык, на котором мы разговаривали внезапно сделался непонятен.

— У меня есть рыцарские романы, — продолжал я искушать. — О подвигах, сражениях, любви.

Краска, разлившаяся по свежим щекам, сделала охотника невероятно милым. Он расслабленно опустился в кресло и потупил глаза, посмотрев на меня лишь мельком.

— Крис, ты умеешь читать? — спросил я, догадываясь о некоторых причинах его смятения.

— Плохо, — выдавил он из себя.

Да, всё познаётся в сравнении: пока не попадёшь в кладовую драконьего казночейства, и не подозреваешь, насколько пуст твой карман. Должно быть, мой юный подопечный полагал себя изрядно образованным, до того, как узрел сотни книг моей скромной библиотеки. Впрочем, я знал, что поправимых вещей на свете не меньше, чем фатальных.

— Ничего страшного, я тебя научу.

Он спросил прямо:

— Я должен буду здесь жить?

— Охотник, мы уже говорили об этом. Тебе придётся провести какое-то время под моей опекой, хотя бы до той поры, пока ящерка не решит нашу дальнейшую судьбу.

— Мне ведь всё равно некуда идти, — сказал он с бесшабашным отчаянием.

— Не стану кривить душой — так оно и есть, потому я и увёз от милой барышни, чтобы твоё злосчастье не испортило заодно и её жизнь.

Он дёрнулся, напрягся. Пожалуй, мне не почудилась взаимная симпатия между этими двоими. Стоит ли удивляться подобному сближению, когда горит в жилах юный огонь? Влюбляться так естественно.

— Эльстина… Госпожа Эльстина не пострадает?

— Думаю, нет. Знакомство ведь было мимолётным, так? Юный герой, мучаясь от ран, почти всё время метался в беспамятстве и едва ли мог толком рассмотреть добродетельную девицу, которая, конечно же, не показывалась ему на глаза без целомудренного покрывала.

Поблёкшая было краска вновь принялась завоёвывать худые щёки, но охотник поглядел на меня зорко и послушно кивнул.

— Да, так всё и было.

Грустно стало. Взять бы этих милых человечков, да поженить. Оба хорошей крови, а приданым я бы охотника обеспечил. Пусть бы бродили, обнявшись, по тенистым тропинкам любимого сада, а потом, годы спустя, сидели в беседке, наблюдая за играми своих детей. Малютки могли получиться чудесные: оба родителя светленькие, белокурые, словно солнечные лучи вплели в волосы. Я задумчиво накрутил на палец собственный каштановый локон — тоже неплох.

Жаль ничего ни у кого из нас не получится. Ящерка всех сожрёт, и нельзя ему показывать, что в чём-то слаб — так сожрёт ещё быстрее. Я сказал охотнику:

— А ну иди сюда!

И потащил его к столу. Где-то у меня были простые книги с крупными буквами и картинками. Усадил, развернул листы.

— Показывай, что умеешь.

Он растерялся, поглядел на меня, уставился на страницу, но послушался. Дела оказались не так плохи, как я ожидал. Поначалу решил, что подопечный мой и букв не знает, а он, запинаясь, всё же одолел несколько строк. Лоб нахмурен, в глазах мука — это ведь не палашом махать. Я улыбнулся про себя, но вообще стало горько. Куда-то не туда свернул этот мир. Я ведь учился до Потери, постигал науки, в итоге знаю много такого, что даже и не знаю, зачем его знаю.