Судьба одной бесовки
Шрифт:
– А я еще и не просто царевна, а дочь Владыки демонов. Вот как! А меня сюда упекли!..
Пока размышляла, скотина рогатая дернулась, потом на задних ногах начала нескладно и рывками пританцовывать, И бах, копытом по ведру ударила. То на бок и перевернулось. Но реакция у бесовок всегда была отличная, и хоть воинских навыков новое тело не ведало, руки успели ведро поймать, пока не все молоко из него вылилось. Но где-то половина удоя в земляной пол хлева все же впиталась.
– Черт! Вся работа насмарку! Что бы тебя!..
Я на корову зашипела, а та как очумела от этого, и пошла скачками стойло
– Ара! Что там у тебя случилось? Снова с коровой не справилась? Никчемная девка! Хоть сколько молока сохранила? Убогая и есть! Дай сюда ведро. А животину гони со двора. Оглохла? Стадо уже мимо прошло! Никто тебя криворукую дожидаться не станет.
Ага, я бы и рада «мамкиного» приказа послушаться, да корова как озверела. Отпусти ее, так могла бы тело мое новое и рыхлое на рога поднять. Вон как глаза красным налились… Что бы делала, не знала, да в сарай какой-то парень заглянул. Оказалось, пастух. Кай, наверное.
– Что опять у тебя случилось? Зачем скотину до одури довела, Арька? Эй, Зорька, спокойно, девочка…
И парень не только животину начал по бокам оглаживать, но и меня. Ага. По груди и бедрам. А корова, уже только голос его услыхала, начала вести себя много спокойнее. Меня же, напротив, его шаловливая рука в один миг привела в возбужденное состояние. И подумалось тогда, что Кай этот хоть и не красавец, но ничего так себе. Особенно голубые глаза мне его приглянулись. У нас-то в темном царстве все имели исключительно черную радужку, и только правящий род по наследству передавал темно-серый ее цвет, а младшая ветвь – желтовато-карий. Вот я и того, имела тягу к голубоглазым мужикам. Это за собой подметила, когда с землянами тусовалась. И такая удача, здесь тоже светлоглазые мужчины, оказывается, были не редки. А этот, предположительно Кай, криво мне так улыбнулся, заметив на себя реакцию, грудь еще с минуту потискал, оттянув лиф сарафана, а потом решительно потопал за коровой к выходу из хлева.
– Горячая ты девка! – Выдал на прощание, не оглядываясь, пастух. – А еще Кай сказал, что против подмены ему не будешь. Вижу, что так и есть. А потому, если хочешь, в полдень за реку приходи. Стадо там остановлю и тебя дождусь. Место тебе должно быть знакомо, красотка.
Хмыкнул этот, теперь поняла, что не Кай, и ушел. А я за ним до самых ворот дошла в задумчивости. И у створки распахнутой только остановилась. Тогда-то и заметила, что парня этого на краю села девчонка с русой косой до талии поджидала. Кинулась к нему, узелок какой-то быстро в руки передала, а там и убежала в крайний двор. Только лента ее алая вдали мелькнула.
– Дела! Да здесь многие грешат. Мужики так, поди, через одного. И куда Троица смотрит?! Это же их мир! А наказана я одна? И вовсе не их подданная?! Где такое видано?! Несправедливость! Ух, я им покажу!..
Что именно решила показать, осмыслить не успела. Тень огромная темная накрыла. Хоть и быстро она по мне скользнула, а с мысли сбила. И страх во мне пробудила. Но его всего на миг, а вот мыслительный процесс прилично испортила. Потому что я далее задрала голову круто вверх, приложила ладони козырьком к глазам, чтобы против солнца рассмотреть, что там летало. А в небе скользил огромный дракон. Он там, а тень его по селу промчалась и на горе, на самой ее
– Чего вылупилась?! – Прикрикнул на меня вдруг кто-то. Парнишка, метр без кепки, и лицо все в веснушках, рядом откуда-то взялся. – Стоит, рот раскрыла! Дракона не видала?! А мамка завтракать уже дважды звала. А она на гору драконью глаза округлила. Ух, и дуру девку нам в семью боги подкинули.
Про дуру высказывание явно от родительницы перехватил. Но слышать такое от этого стручка не доросшего сделалось обидно.
– Нет! Куда меня занесло? Это так всякий и будет теперь тыкать пальцем?
Как в подтверждение новой безрадостной мысли от соседнего двора прилетел ком земли и рассыпался у самых ног. Это уже другой мальчишка, но тоже с очень вредной мордочкой, отчего-то был мною недоволен. Но в неведении долго я не осталась.
– Шалава! Вот я тебя! Будешь знать, как чужих парней уводить!
И новый ком земли ударил в створку ворот, которую еле успела за собой закрыть.
– Это чего там Фролка вопит? – Встретилась взглядом с прищурившимся «братцем». – Снова ночью куролесила?! Теперь с женихом их Настьки?! Вот я сейчас мамке все расскажу!..
– Эй, эй! Погоди, парень. А леденец хочешь?
– Конфету?! – Вмиг округлились глаза конопатого родственничка. – Врешь! Откуда она у тебя? За обман я мамке не только это, а и еще кое-каких новостей про тебя, Арька, прибавлю.
– Не бойся, будет. Троицей клянусь!..
Упомянуть обидчиков получилось к месту. Малолетний кляузник уважительно отнесся к клятве. Рот свой беззубый захлопнул. А я в очередной раз подумала, что страдаю зазря. В гнилой мир меня забросили праведники. Плохо они следили здесь за своими подопечными. И чего тогда в меня пальцами тыкали, раз сами…раз у самих… я же теперь отбываю?..
– Садись на свое место! – Отрезвил меня голос «матери», как только переступила порог незамысловатого крестьянского жилища. Вот бы еще понять, где оно, то самое, мое. – Совсем ополоумела, на стул отца садиться? Брысь на лавку рядом с Матюшкой.
Ага! Матюшка – это беззубый братец, выходило. Села около него, и малец тут же стал дергать за сарафан и еле слышно расспрашивать про обещанный леденец.
– А когда? А где возьмешь?..
Грозное «цыц» от дверей прервало его допрос. Ого, «папенька» пожаловал. Взлохмаченный и припухший мужик ввалился в горницу и протопал к своему стулу. И очень папенька был похож на местного пьяницу. Будто бы ночью нагулялся и только теперь вот встать соизволил. Даже я, Ара то есть, встала много раньше. А тут глава семьи, однако!.. Космы не расчесал, лица не умыл, на стул мешком опустился.
– Славься Святая Троица!..
Родитель особенно долго с молитвами не напрягался – за пару минут управился. И подал нам потом сигнал, что можем уже оладья из большой и глубокой глиняной миски по своим тарелкам разбирать. А нас с Матюшкой уговаривать и не надо было, и дважды приглашать покушать тоже. Миска в центре стола быстро в итоге опустела, под сметанку да медок оладушки очень оказались хороши.
– Куда?! – Остановил меня окрик «матери», когда собралась горницу и дом покинуть. – Посуду собери, помой, а потом тебя ждет огород. Забыла, что вчера грядки не дополола?