Судьба
Шрифт:
«Похоже на то, словно боги играли в кости», — сказала Львица. Они бросали в долину огромные белые блоки, а затем оставили их на месте.
«Может, так оно и было».
Кериан оглянулась, но на морщинистом загорелом лице Са'иды не было и намека на юмор.
На земле впереди них появились несколько маленьких ярких огней. Кериан напряглась. Са'ида подумала, не те ли это блуждающие огоньки, о которых упоминала Львица. Спустя несколько беспокойных секунд, жрица почувствовала, что Кериан расслабилась.
«Это огни нашего лагеря. Держись крепче, Святая Госпожа! Мы можем прибыть как раз вовремя, чтобы обсудить завтрак!»
Са'ида не уловила этой доли иронии, но довольно скоро она все поймет. Еды в долине было столь мало, что многие эльфы скорее «обсуждали» прием пищи, чем принимали ее.
Са'ида вцепилась покрепче, когда Орлиный Глаз опустил голову и нырнул в сторону далеких костров.
Робин Неутомимый снова был в пути, но двигался с большей осторожностью. До нападения Фитеруса он мало уважал магию. Теперь он знал, что нужно быть осторожнее. Оставленный колдуном явный след также заставлял его беспокоиться. Фитерус мог быть беспечным, так как думал, что Робин мертв, а мог и вести охотника в новые ловушки. Теперь Робин знал, какими изысканными могли быть такие капканы.
После спасения эльфийскими воинами, он вернулся с ними в их лагерь, но почти тотчас незаметно ускользнул оттуда. Исследовательский отряд нашел путь из туннелей, и всеобщее возбуждение от их возвращения отлично отвлекло внимание. Хотя и благодарный генералу Таранасу и его воинам за свое спасение, Робин твердо решил вернуться к преследованию Фитеруса. Он собирался не только завершить полученное от хана задание, но и, в придачу, освободить Фаваронаса. Пленение ученого было на его совести. Он позволил себе несколько часов сна, а затем возобновил погоню.
Он надел свои желтые очки и изучал местность перед собой. Два набора отпечатков ног были четко видны, слабо светясь зеленым даже там, где пересекали камни. Следы поднимались по склону короткими запинающимися шагами. Они были двухдневными, но Робин не спешил. День еще только начинался. Будет лучше догнать колдуна на закате дня. Фитерус будет уставшим от долгого подъема, а садящееся солнце окажется позади Робина, светя его жертве в глаза.
Когда он снова убрал очки в карман, то оказался захвачен врасплох, обнаружив, что окружен эльфами. Сперва он подумал, что это подданные Беседующего, но затем увидел, что у них нет ног — длинные спутанные волосы и лохмотья одежды, и совсем не было нижних конечностей.
Призраки.
Он не боялся мертвецов. Он бывал во многих местах и видал множество вещей, а все призраки, о которых он слышал, казались ему печальными созданиями, достойными скорее жалости, чем страха. Робин направился прямо к стоявшим на его пути. Духи не поднимали на него и руки, но, когда он поравнялся с ними, его руки и ноги начали покалывать. Это ощущение было не из приятных. Внемля явному предупреждению, он отступил на несколько шагов.
«Отойдите», — приказал он.
Призраки никак не отреагировали, лишь молча и неподвижно стояли. Робин снова двинулся вперед. Эффект был сильнее, и заставил его попятиться назад, шипя от боли.
Шеренга духов тянулась влево и вправо, насколько он мог видеть. Он не мог обойти их. Его меч без помех проходил сквозь призраков. Он разочарованно снова убрал его в ножны.
«Я должен пройти», — сказал он, и ринулся в атаку.
Удар швырнул его на землю и едва не лишил чувств, хотя лишь и на мгновение. Когда в голове прояснилось, Робин уже не лежал на земле. Его несли. Призрачные фигуры были намного более материальны, чем когда он впервые увидел их. Четверо подняли его, а остальные струились впереди и позади. Их перемещение было бесшумным как солнечный свет. Полусформировавшиеся ноги двигались сквозь траву, совсем не колыша ее. Призраки были иллюзорными, как дым, тем не менее, их хватка была довольно крепкой.
Неестественная процессия прошла между каменными столбами, чья белая поверхность омывалась золотыми лучами утреннего солнца. Робин вытянул шею, чтобы посмотреть вперед. До сих пор он чувствовал лишь изумление. Опытный охотник, он не ощущал в этих существах опасность — огромную душераздирающую печаль, но не опасность. Когда он увидел, куда они принесли его, изумление прошло, и Робин попытался бороться.
Над землей парил белый каменный монолит. Шести метров в длину, он словно на якоре плавал в воздухе. Под ним зияла дыра. Вокруг дыры стояла толпа призраков, их пустые глаза следили за его приближением. Его конечности онемели, и у него не было сил. Попытки кричать были столь же безуспешными.
Не произнеся ни единого слова, призраки швырнули Робина в дыру. Он пролетел около трех метров, а затем жестко ударился о дно. Его голова кружилась, но он ясно увидел, как монолит опустился, запечатывая его в холодной черной земле.
При всем своем многообещающем названии, Лестница Дальнего Видения сильно разочаровала Фаваронаса. Вид был замечательным, но едва ли тем, чего он ожидал.
Сама Лестница представляла собой большое плато полукруглой формы, врезанное в склон горы Ракарис, сотню метров шириной по внешнему краю и шестьдесят метров глубиной по вершине. Его поверхность была покрыта брусчаткой в виде перемежающихся линий темно-синего сланца и кремового полевого шпата. По его левому и правому краям возвышались трехметровые обелиски. Которые тоже перемежались между темным базальтом и алебастром. Его поверхность усеивали дополнительные обелиски, и Фаваронас не видел очевидного рисунка в их размещении.
С этой выигрышной позиции, Инас-Вакенти походила на вытянутую широкую чашу, со всех сторон ограниченную крутыми горами. Правильность ее границ предполагала работу сверхъестественных сил. Граница между дном долины и горами четко просматривалась. Тут и там, время и эрозия смягчили ее линию, но в целом граница выглядела, словно нарисованная рукой некоего бога. Среди деревьев и кустов торчали монолиты, их форма и идеальная белизна напомнили архивариусу надгробия.
Огромная круглая выдающаяся деталь в центре долины озадачила Фаваронаса. Он ошибочно принял ее за озеро, но Фитерус сказал, что это — громадный диск из клиньев белого гранита. Колдун назвал его Тимпанум, что означало «барабан». Каково было его предназначение, он не сказал.
Фитеруса с Фаваронасом сразу же после прибытия охватило изнеможение. К сожалению, Фитерус отдыхал недолго. Он пинком разбудил Фаваронаса лишь через час или около того после восхода солнца, а затем отправил его собирать различные предметы, не утруждая себя разъяснениями их назначения. Пока Фаваронас собирал гравий и длинные ветки деревьев, он наблюдал за своим тюремщиком.
Явно из ниоткуда (так как у него не было с собой багажа), Фитерус произвел теодолит и тонкую треногу. Он установил его, тщательно выровняв с далеким Тимпанумом. Затем он перемещался с места на место, делая записи на куске пергамента небольшим кусочком угля. Он так долго занимался этим, что Фаваронас, собрав требуемое количество камней и веток, устроился в сторонке и заснул.