Судьба
Шрифт:
Она обозвала его дураком, и он улыбнулся, довольный, что развеселил ее.
Этот глубоко личный момент нарушило возвращение женщины-человека. Он положила ему на лоб влажную тряпку. Кериан представила ее как Са'иду, верховную жрицу Храма Элир-Саны.
«Она спасла тебе жизнь», — добавила Кериан.
Он чувствовал странную противоречивость от того, что был спасен. В руках у него была вечная слава Квалиноста. А теперь у него была лишь стерильная безысходность Молчаливой Долины.
Нет, не только это. Он взял Кериан за руку. Его собственная была холодной, но ее была теплая как солнышко.
«Ты слышала, как я звал тебя?» — спросил он. — «Я воспользовался каменной платформой».
«Конечно. Я прибыла так быстро, как только могла», — ответила она, улыбаясь.
Его глаза закрылись, и Кериан посмотрела на Са'иду. Жрица сжимала кулон, который носила на шее. Обычно, этот амулет из золота и сапфира был скрыт у нее под мантией, но сейчас она крепко держала его в правой руке. Глаз Элир-Саны, символ богини-целительницы.
«Он будет отдыхать. Его душа едва не отбыла, но он вернулся». — Са'ида рассматривала истощенное тело Беседующего. Эльфы от природы были стройными, более грациозной расой по сравнению с людьми, но Беседующий с Солнцем и Звездами выглядел не больше, чем скелетом под тяжелыми одеялами. Во сне он выглядел еще хуже, чем многие виденные ей трупы. Она покачала головой. — «Чахотка — отвратительная болезнь среди моего народа. У вашего же она омерзительна».
Кериан отвернулась. Реакция Са'иды заставила ее взглянуть на Гилтаса новыми глазами. Милосердная Э'ли, они прибыли как раз вовремя!
В палатке Беседующего было много народу. Кериан кивнула Трусанару, и он ответил на этот жест взглядом разгорающегося облегчения. Повернувшись, он оттеснил остальных на более уважительное расстояние. Атмосфера отчаянной неопределенности сменилась осторожным оптимизмом.
Кериан коснулась лица своего мужа. Оно сильно вспотело, но было заметно холоднее, чем когда она прибыла. Са'ида мягко но настойчиво оттянула ее от спящего мужа. Они вышли из тесноты палатки на прохладный утренний воздух.
«Он исцелился?» — спросила Кериан.
Верховная жрица потерла руки, неуклюже сгибая пальцы, словно они причиняли ей боль. — «Это не было исцелением, леди. Беседующий был на краю пропасти; я проводила его обратно домой, вот и все».
Она пояснила, что Беседующему потребуется курс лечения. Его исцеление будет долгим и сложным процессом. Чахотка была глубоко сидевшим недугом. Требовалось уничтожить корень и ветви, иначе она вернется.
«Ты сказала ему?» — спросила Са'ида.
Кериан, все еще переваривавшая сказанное жрицей, растерялась. — «Сказала кому? Что?»
«О ребенке, которого носишь».
Львица была потрясена, и Са'ида сразу поняла, что та не знала о своем собственном положении. Жрица извинилась, что так прямо преподнесла эту новость.
«Откуда ты знаешь?» — хрипло спросила Кериан.
Са'ида пожала плечами. — «Я — верховная жрица Элир-Саны».
Кериан на дрожащих ногах подошла к ближайшему бревну и села. Ребенок! Ее разум отказывался признавать очевидное, но она знала, что Са'ида не стала бы вводить ее в заблуждение по такому важному факту.
Рука жрицы легла на ее плечо. — «Не выгляди такой напуганной», — дружелюбно сказала она. — «Это наиболее естественная вещь в мире».
Естественная для кого-то, но для Львицы? Основы ее мироустройства закачались под ногами, и Кериан не знала, как справится с этим.
«Материнство», — произнесла она, и это слово прозвучало для нее более странно, чем все, повстречавшееся ей в Инас-Вакенти.
Снаружи кольца каменных столбов и костров, лагерь внимательно изучали недружелюбные глаза. Свесив черный язык, зверь, бывший принцем Шоббатом, притаился под небольшим деревом. Его живот сводило от голода. До того, как прийти в долину, он охотился на кроликов и белок. В долине же не было ничего. Он был уверен, что у лэддэд должна была быть еда. Проникнуть внутрь будет не так легко. Органы чувств лэддэд были намного острее, чем у людей, но и его тоже, к тому же, он стал намного незаметнее, чем когда был человеком.
Он не долго спорил с собой. Его пустой желудок брал верх над любыми сомнениями. Приподнявшись на лапах, он припустил между редкими деревьями. Было очень раннее утро, и высокие горы затеняли долину, но он держался низин, чтобы не рисковать, демонстрируя эльфийским глазам свой силуэт. К несчастью, он не смог найти легкого доступа. Окружавшие эльфийский лагерь укрепления равномерно патрулировались.
У перекрывавшей проем между двумя высокими монолитами баррикады лениво опирались на свои копья пара дежуривших эльфов. Их внимание в лучшем случае было рассеянным. С тех пор, как Беседующий встретился с блуждающими огоньками несколько ночей назад, призраки Инас-Вакенти больше не появлялись. Зловещая тишина по-прежнему окутывала долину, но отсутствие привидений сильно поспособствовало снижению эльфийских страхов. Для гражданских добровольцев караульная служба стала рутиной. Самой трудной частью работы было не заснуть.
Один из часовых распрямился и сдвинул шлем со лба назад.
«Ты видел это?» — спросил он.
Его товарищ ничего не видел, кроме своих собственных пониклых век. — «Что?» — пробормотал он.
Первый часовой указал на овражек примерно в тридцати метрах от них. — «Оно вошло туда», — сказал он. — «Выглядело как собака. Большая собака!»
Последовал спор. Оба эльфа знали, что в Инас-Вакенти не было собак, но первый продолжал настаивать, что не ошибался. Чем-бы оно ни было, он что-то видел. Спор разгорался, но он оставался непреклонен. Он отправился отыскать капитана ночной стражи и доложить о виденном.
Зверь заметил уход часового. Остался лишь один эльф, и барьер в этом месте был лишь высотой по грудь, сложенный из отдельных камней. Он не смел надеяться на шанс, лучше этого. Припав животом к земле, он крался вперед. Вскоре он оказался достаточно близко, чтобы слышать потрескивание костров и ощущать запах горящего дерева. Еще он чувствовал запах лэддэд. В отличие от едкого запаха немытых людей, аромат лэддэд словно стог сена благоухал сухой травой. Подобрав длинные ноги, Шоббат прыгнул.
Он ударил часового лэддэд в спину, и они вдвоем упали. Челюсти Шоббата сомкнулись на горле лэддэд. Как легко было бы разорвать эльфа на части. Часть его жаждала попробовать вкуса горячей крови, но в нем оставалось еще достаточно человеческой сущности, чтобы сопротивляться подобной жестокости. Он продолжал держать, пока лэддэд не потерял сознание от недостатка воздуха.
Спеша, Шоббат держался теней, избегая костров и патрулировавших лагерь групп бдительных лэддэд. Его острых нюх уловил аромат копченого мяса. Он последовал за соблазнительным запахом. Один раз он едва не наткнулся на нескольких конных воинов. Всадники не заметили его, в отличие от их коней. Передняя пара попятилась и забила подкованными копытами. Шоббат поспешно скрылся в глубокой тени между двумя большими палатками. Всадники успокоили своих скакунов и продолжили путь.