Судьбы, как есть
Шрифт:
— Ира? — удивленно спросил Артем. — Как ты здесь оказалась?
Никто о ее приезде не обмолвился и словом. Это был подарок!
— А я за поездом бежала и чуть-чуть не успела к его прибытию на «Айвазовскую», — сказала Ирина и бросилась обнимать деда.
Когда она вошла в квартиру, то и бабушка застыла от неожиданности, увидев внучку, и тоже бросилась в ее объятия.
— Это вам мой сюрприз, — улыбаясь, говорила Ирина.
Сразу стало как-то уютней. Своим поведением она напомнила Ольгу. Когда та появлялась, то все печали исчезали, а мир становился ясным и чистым.
Через два дня совместно проведенного
Когда поезд тормозил на станции «Айвазовская» они увидели в окно на перроне Юлю, Пашу, Иру, брата Павла Сергея, его жену Людмилу, их дочь Ксению и Юлину подругу из Владимира Светлану. Десятью минутами раньше они прибыли из Москвы, конечно, кроме тех, кто их встречал.
Шмелевы уезжали, и в квартире оставалось отдыхать семь человек.
Артем смотрел на удаляющиеся постройки и окраину Феодосии и думал: «Жаль, что придется продать квартиру у моря. Нужны деньги на памятник и ремонт обгоревшей квартиры на Тверской. Так они решили с Людмилой. А еще ему уже хочется в Москву, нет, пожалуй, не в Москву, а сходить на кладбище, проведать детей и внучку. Он понимал, что, сколько ни ходи на кладбище, их не оживить, но побывав там, в душе пробуждалось что-то такое, что описать нельзя, или это нахлынувшие воспоминания и какая-то невидимая нить общения. Если они смотрят с неба и видят через место захоронения тех, кто им был дорог, видят, как мы страдаем и горюем без них, то, наверное, понимают, насколько страшна постигшая всех нас беда».
Друг Сергей Красцов сказал: «Только молитва и церковь смогут как-то успокоить нервы, а главное — не надо тревожить убиенных». Но Артема все время мучает главный вопрос: почему Бог так поступил? Почему он не помог им в предотвращении надвигающейся беды? Почему он не дал никакого сигнала ни ему, ни Людмиле, ни сестре Анне из Хабаровска, которая за месяц до убийства была в их доме. Артем, который всегда стремился к миру и добру, который помогал, как мог, всем, кто обращался к нему за помощью, остался со своей добротой и человечностью один на один. Конечно, у него рядом жена, дочь, внучка, друзья. Но он продолжал винить себя в случившемся. Где его хваленая интуиция? Где это чутье опасности, которое выручало его не раз на войне в Афгане и Чечне? Где?
Расследование.
На следующий день, после приезда, Шмелев выехал в прокуратуру ЦАО
Он, потерпевший, пытался задать вопросы следователю Ковердову по ходу расследования, но постоянно натыкался на ответы, которые не убеждают Артема ни в качестве проводимой работы, ни в том, что будут пойманы все подозреваемые.
— Андрей Андреевич, скажите, как ведет себя Мормурадов при допросе в Бутырке? — спросил Артем.
— Да никак, он не подписал листы допроса.
— Ну, что теперь?
— А то, что мы работаем, а он продолжает молчать.
— Значит, так работаете. Давайте подсоединим экстрасенсов, гипнотизера? Найдем Жеглова.
— Не получится.
— Почему?
— Не даст Мормурадов, разрешения на детектор лжи, на гипнотизера и экстрасенса.
— Да кто его будет спрашивать? Он ведь у нас не спрашивал разрешения на убийство! — вспылил Артем.
— Не положено без его согласия.
— Здорово получается, ему можно убивать, а нам, как хотим с ним побеседовать, нельзя?
— Можно, только это к делу не пришьешь. Суд во внимание не возьмет, а вот если он во время сеанса гипноза впадет в кому, и будет припадок, то тогда как? Начнутся вопросы, почему и на каком основании его гипнотизировали?
— Тогда хотя бы проверить его на детекторе лжи, — не унимался Шмелев.
— Это тоже без его согласия не положено.
Артем начинал понимать, что он очень плохо знает законы, что можно, а что нельзя делать с задержанным по подозрению в убийстве. Ковердов явно крутил с ответами. На вопросы о работе оперативников вообще старался не говорить. Когда Артем предлагал ему помощь, то он начинал уговаривать его в бесполезности и убеждал верить в то, что все идет по плану.
— Капитан, ты что, не хочешь стать майором? — говорил ему Шмелев.
— Хочу, и мы делаем все возможное.
— Я вот сколько раз у Вас ни бывал, а после отпуска уже пятый раз, то ни разу не видел в кабинете какого-то совещания с операми.
— Не положено, когда встречаемся с потерпевшими, — парировал быстро Ковердов.
— Стоп, капитан! Мормурадову ничего не положено. Потерпевший вообще без всяких прав. Водите Вы мурку по кругу. Делайте же, наконец, то, что положено. Добраться Вам самому до Ташкента или до Джизака. Тоже не положено? — Ковердов отрицательно покачал головой. — Ни фига себе, а что же вообще положено? Ваш полковник Левков обещал зажать Мормурадову яйца в тиски, только бы привезли его из Казахстана. Его привезли, прошло более двух месяцев, а он никак не реагирует на вас и дает показания далекие от истины, хамит. Может быть, он невиновен? Вы сами-то пробовали его разговорить? Нам четко еще в день убийства в квартире эксперты криминалисты сказали: «В квартире работали дилетанты и следов оставили много.
— Может быть, у нас были сомнения, но теперь их нет, — сказал следователь.
— Почему?
— Извините, Артем Викторович, но как бы вам ни было тяжело это услышать, однако Мормурадов изнасиловал Вашу дочь Ольгу.
Артем в упор посмотрел в глаза Ковердову, потом молча опустил голову и почувствовал, как комок чего-то колющего и давящего застрял у него в горле. После некоторой паузы он спросил:
— Как узнали?
— Экспертиза показала по ДНК. Совпадение 99,9 %. Теперь ему по полной придется за всех расхлебывать, — уже более уверенным голосом сказал следователь.
Артем был ошарашен, услышав об изнасиловании дочери, и спросил:
— А почему об этом узнали только сейчас, ну, то есть только-только сделали экспертизу. Почему все так медленно?
— Ну, это уже не зависит от нас. Мы заявили вовремя.
— Какой-то бардак, — опять возмутился Артем. — По телеку показывают телесериал «След», вырвал волосок, взял слюну — и все, положил в скляночки, баночки, поболтал, и на экран компьютера результат, а тут месяцами, что за хрень такая, да как же можно так расследовать? Что Вы темните Ковердов?