Судьбы местного значения
Шрифт:
Подбежал сержант Ковалев, командир отделения.
– Кликнуть бойцов, товарищ капитан государственной безопасности?
– Погоди… — отмахнулся капитан. — Что там, Лопухин?
– На пузо сели. Тут или тросом выдергивать, — донеслось снизу, — или вагами поднимать да под колеса доску совать.
– Дзядзьки ваенны, — услышал капитан детский голос, — тут вчерась вяликую машину цельным танхом тащилы.
– Тут завседы сыра, — сказал другой мальчишка. — Тятя адбивав, тут стаяв калодзеж. Дрэнной был, вада прытухлая, засыпали яго.
Три мелких пацана уже рядком, словно воробьи, сидели на верхней жердине. В руках по пучку каких-то листьев с толстыми черешками. Мальчишки жевали эти черешки с аппетитом, смешно морщились, и при этом с интересом следили за происходящим.
– Привет, ребята! — поздоровался капитан. — Чего это вы жуете?
– Рабарбар. Хочаце?
– Ревень? Нет, спасибо. Ребята, а до места, где все командиры находятся далеко?
– Энта штаб ци што? — переспросил мальчишка. — Та ни, побач. Вунь, правей пажарнай каланчы, дах управы виднеецца. Там усе.
«Вот так, — подумал капитан, — все знают — что и где. А патрулей не встретилось…»
Он посмотрел в указанном направлении. Пожарная каланча возвышалась над зеленью садов как одиночный тополь, над степным ковылем. На верхней площадке пожарной каланчи находились люди, очевидно пост ВНОС. А справа действительно виднелась массивная крыша каменного здания.
– Спасибо, ребята, — поблагодарил пацанов капитан. — Ковалев, выдели людей, пусть помогут машину вытащить. Остальные за мной. Тут рядом, пешком доберемся.
Штаб фронта располагался в двухэтажном каменном здании с арками и колоннадой по всему фасаду. У входа было суетливо. Сновали командиры туда-сюда, толпились бойцы в ожидании. Справа стоял легковой ГАЗ-А без тента, чуть дальше два ГАЗ-АА. С первой полуторки что-то перегружали на вторую. По левую сторону крыльца притулился мотоцикл ТИЗ-АМ, в люльке которого приобняв ручной пулемет дремал боец.
Капитан хмыкнул — обычный бардак. По пути сюда никто ни разу их не остановил. Где посты охраны и патрули? Где проверка документов? Где собственно охрана штаба? Ладно хоть пост ПВО организовали…
Охранение у штаба все же имелось. Еще на подходе капитан ощутил пристальные взгляды. А как небольшую площадь перед управой пересек, так из десятка красноармейцев, что у входа находились, навстречу выдвинулся боец с сержантскими петлицами. Он вскинул руку под козырек и сказал:
– Ваши докум…
Сержант моргнул и уставился на удостоверение в красной сафьяновой обложке, торопливо пробежал глазами документ и, отшагнув в сторону, сказал:
– Проходите, товарищ капитан госбезопасности!
– Особый отдел где расположен?
– На втором этаже. Направо по коридору. Там свой пост.
– Хорошо, — кивнул капитан и оглянулся. — Ковалев, ждите здесь. Пошли, Смирнов.
Сразу подниматься на второй этаж капитан не стал, зашел в просторный кабинет, где у карт на столах работали люди.
У самой двери на него чуть не налетел подполковник. Не дав ему опомнится, капитан спросил:
– Командующий фронтом где?
– Выехал в энский полк… а-а-а…
– Капитан госбезопасности Горянников, — и удостоверение замерло на уровне глаз.
Подполковник подтянулся.
– Начштаба подполковник Бахмарев. Вы по какому вопросу к нам?
– Мне нужны все сводки и донесения за последние три дня. И вот мои полномочия, — добавил Горянников, демонстрируя бумагу с текстом и печатью.
Нахмурившийся поначалу подполковник Бахмарев вдруг спал с лица, узрев — кто подписал документ. Но сразу взял себя в руки. Кивнул.
– Где я могу ознакомиться с донесениями? Но чтобы не мешали, — и капитан выразительно посмотрел вокруг.
– Увы…
– Тогда принесете в особый отдел фронта.
В особом отделе Горянникова встретил давний знакомый капитан Котов. После крепкого рукопожатия сходу предложил чаю. Иван согласился с удовольствием, и тут же Котова пожурил:
– Хреново Витя работаешь, хреново. Мы свободно по дороге проехали — ни постов, ни патрулей. По директиве три-пять-пять-два-три работаешь? Хоть какие-то результаты имеются?
– По патрулям не ко мне, — буркнул Котов. — Это комендачам предъявляй. Я весь свой личный состав задействовал в контрольно-заградительных группах. Мало у меня бойцов, мало. И тех теряю. При задержании многие стрелять начинают. За два дня пятнадцать бойцов я потерял. Немцы диверсов пачками к нам засылают. Контрольно-заградительными группами задержано чуть менее сотни подозрительного элемента. Точнее девяносто семь. Из них выявлено тридцать один дезертир и два диверсанта. Подтвержденных. По остальным пока проверка идет. Вчера Сумароков из энского полка отличился, четверых немецких диверсантов выявил. Под окруженцев работали, да на документах погорели. Их пока в сводку не включили.
– Скрепки? — спросил Грянников.
– Они самые! — подтвердил Котов. — А еще хари сытые, и щетина чуть-чуть. Это после недельного, по их словам, шатания по лесам. Сейчас немцы спешат, насыщая наш тыл диверсантами да прочими, скоро лафа закончится, будут немцы тщательнее легенды готовить. Нам бы людей грамотных подтянуть…
— Так запроси, чего сложного?
— Запроси, говоришь, — хмыкнул капитан. — Я же сказал — грамотных, имея ввиду оперативников. Мне тут из политотдела помощь кандидатами предлагали. Настойчиво. Отказался.
– Что так?
– Да сущий молодняк хотели дать. Опытных нету мол. Я их к оперативной на выстрел не подпущу, наработают, разгребай потом.
– Так в отряды их бы направил.
– Я и направил…
Открылась дверь и вошел Смирнов с пухлой папкой. Капитаны смолкли, продолжать тему не стали.
– Мы тут поработаем у тебя в тишине, — сказал Горянников Котову, — не стесним? А то внизу шум-гам-столпотворение.
– Работай, чего уж… — отмахнулся Котов.
– Смирнов, чаю попей и присоединяйся. Помогать будешь.