Судьбы местного значения
Шрифт:
Вот проверить ящики никто не догадался. Инструмент, скорей всего остался у дома. И что теперь? Ствол никуда не сдвинешь. Соседние деревья не дадут. Рубить тупым топором?..
Еще сосна легла на дорогу верхней частью. Мало того — сучья с руку толщиной держат толстый ствол в метре от земли.
Степаненко, тем временем, рубанул по сосне, затем ругнулся, рубанул по ветке. Потом в несколько взмахов снес её.
— Срубить сучья хочешь?
— Да, ствол рубить бесполезно, проще срубить сучья снизу, чтобы ствол лег на землю, и срубить все сверху, чтобы техника прошла.
— Действуй, — одобрил капитан. — Сейчас помощников пришлю.
Цундап придется разгружать — подумал Лукин, направляясь к бронетранспортеру. Перетащить мотоцикл через ствол будет трудно. Ничего, справимся. Поднявшись на борт, он спросил Кузнецову:
— Как там раненые?
— Маврищев давно без сознания, товарищ капитан.
— А твой, дышит хоть?
— Дышит.
Обоих бойцов разместили валетом на одних носилках. В ганомаге сняли и выкинули спинку с правой лавки, и разместили носилки там, придвинув их вплотную к борту. Весь путь Мария в неудобной позе держала раненых, потому что в проход свалили пулеметы, снятые с мотоциклов. Взяли с десяток «Маузеров», боеприпасы и немецкие каски с плащами на всякий случай прихватили. Сунули их к левому борту. Сидеть на лавках стало неудобно, но что поделать?..
— Сейчас бойцы проход прорубят, — сказал Лукин, — я броник меж сосен проведу, да через бревно перееду. Придержи ребят, им и так хреново.
Затем капитан подошел к Тамарину.
— Клим, как препятствие минуем, подгоняй мотоцикл к сосне. Ребят придется снимать, а то не перетащим технику. И еще — от эм-ге тут толка нет, его в кормовое крепление броника установишь.
Часто сменяясь, бойцы срубили сучья. Сосна легла на землю. Срубленные ветки уложили перед стволом. Лукин критически осмотрел препятствие и вернулся к ганомагу.
— Кузнецова, держи ребят, — сказал он, усевшись в водительское кресло. — Лейтенант, смотри габариты, а то обзор никакой. Голубев, вникай, Миша держись!
Мотор заревел, и капитан стронул машину. Как ни старался помягче, но вышел рывок. Впрочем, маневры по корневищам начали раскачивать корпус бронетранспортера.
— Чуть левее… — корректировал движение Чичерин, — еще… ближе к сосне… теперь вправо…
Лукин с силой потянул руль вправо. Бронированный капот чуть довернул, ломая ветви орешника и завис. Работая рычагом пневмотормоза, капитан застопорил правую гусеницу, и дал газ. Ганомаг стал разворачиваться.
— Перебор… — пробормотал Лукин, когда правое крыло ударилось об сосны. — Все целы?
Миша приложился головой о борт, но не заплакал. Сидел и тер «ваву» ладошкой.
— Голубев, придержи пацана. Внимание — ход!
Выправлять ганомаг Лукин не стал, дал ход прямо. Борт заскрежетал, обдирая кору. Мотнуло, сильно, вновь борт ударился об ствол. Заскрипело железо. Посыпалась хвоя сверху, и что-то громко зазвенело в кузове, но смотреть некогда.
— Кузнецова, вы как там? — крикнул Лукин. — Удержала ребят?
— Удержала. Тут каски полетели.
— Держитесь все, сейчас еще раз тряхнет.
Передние колеса наехали на сучья и уперлись в ствол. Газу, и капот прыгнув вверх, ухнул с той стороны, под звон касок и пулеметов в проходе. Гусеницы же миновали препятствие мягче. Лукин остановил броневик в нескольких метрах от сосны и оглянулся. Мальчишка спокоен. Оба бойца лежат ровно. Маша звенит касками, распихивая их за спинку боковой лавки.
— К машине! — скомандовал Лукин. Маша, размять ноги не желаешь?
Лукин раскрыл кормовые створки, спрыгнул сам и помог спуститься девушке на землю. Затем спустил мальчишку.
Бойцы уже собрались у цундапа. Тамарин с Абадиевым подтащили MG и коробки с боезапасом. Сунули их в кузов, и принялись устанавливать пулемет в кормовое крепление.
— Погибших снимите. Мотоцикл через ствол перетащить легче будет. Лейтенант, на пару слов.
Лукин с Чичериным прошли немного вперед.
— За азимутом следил? А то мне не до наблюдений было.
— Нет, товарищ капитан госбезопасности. За лесом наблюдал, да…
— Ты вот что, — сказал Лукин. — Давай-ка Юрий Яковлевич проще, без этикета. В движении или в бою коротко — командир, а сейчас по имени-отчеству. Согласен?
— Согласен. Значит, нам надо с местом определится?
— Точнее с направлением, — ответил Лукин. — Куда эта дорожка узенькая ведет?
Капитан достал из планшета карту. Развернул. Поводил пальцем в поисках этой грунтовки, но не преуспел — не было на карте обозначения дорог в большом лесном массиве. Затем вынул из планшета еще одну карту. Трофейную, но не ту, что нашлась у обер-лейтенанта Шумберга. На трофейной карте по отмеченной грунтовке быстро нашли деревню Kulewitschi, дороги к заимке — не было, но провели линию к речке, где должна быть охотничья заимка. Эта лесная грунтовка на карте тоже отсутствовала. За то с краю карты имелось обозначение сторон света.
— Так… — задумался Лукин, — солнце справа было, если к реке спиной стоять. Сейчас пятый час…
Лукин снял часы и повернул их так, чтобы часовая стрелка смотрела в сторону солнца.
— Ага, север там. Так… — вновь взгляд на карту, — эта дорога… к Матвеево ведет, километров двадцать на северо-запад примерно, а Матвеево в стороне от главного удара немцев. Вот видишь?
— Вижу, но немцы обязательно в Матвеево заглянут. Вот, тут и обозначение есть — Piabt135.
— Это обозначение саперного батальона, если мне память не изменяет. Идут вслед за первым эшелоном. В Матвееве мы можем встретить их, или немцев из второго, или скорее всего третьего эшелона. Что за эшелоны? Первый — это самые боеспособные части. Второй — активный резерв, третий — обученные, но не притертые и не обстрелянные части.
— А разница? — спросил Чичерин. — Пусть даже четвертый эшелон, если немцев в Матвеево будет много. Нам и саперный батальон — проблема.
— Разберемся на месте, — ответил Лукин. — Смотрю, спросить чего хочешь?
— А вы, тов… Василий Петрович, где научились немецкий бронетранспортер водить?
— Было дело… — улыбнулся капитан, задумавшись. — Полтора года назад, когда польские территории занимали, были кое-какие совместные маневры с немцами. Так один наш ухарь из разведвзвода увел у немцев новенький бронетранспортер. Ну и шуму было! Бронник скрытно в Балашиху доставили, для изучения. Там и довелось покататься. Как видишь — пригодилось.