Судьбы местного значения
Шрифт:
Заслышав шаги, обернулся. Спускался Степаненко, таща за собой немца. Ноги у того заплетались. Фингал с пол лица и левое ухо кровит. Руки позади связаны. Гимнастерки, то есть — кителя нет, лишь майка с орлом и свастикой, штаны и сапоги.
– Вот, командир, познакомься, — сказал сержант, швыряя пленного на песок, — обер-лейтенант Эрих Шумберг. Командир этих палачей.
Пленный зыркнул зло на сержанта. Степаненко же передал лейтенанту документ и медальон на цепочке.
Чичерин первым глянул на овальный медальон. На аверсе германский орел с венком бегущей свастики вправо пялится. На реверсе надпись «Sicherheitsdienst» и четырехзначный номер.
– Интересная вещица… — кивнул лейтенант, сунул медальон в карман и быстро просмотрел зольдбух. — Командир «Зондеркоманды — 7 а», так?
Немец только зыркнул зло. Понимает ли по-русски?
– Сколько таких зондеркоманд? — спросил по-немецки. — Каков состав и основные задачи? Молчите?
Ответа он не дождался.
– Сержант, при нем еще что было? — спросил он Степаненко. — Планшетка, там, или портфель?
– Нет, командир, — отрицательно покачал головой сержант. — При нем только медальон и документы были. Надо в броннике пошуровать, наверняка там все…
– Вы мне помоч и сдавайтс! — внезапно сказал немец.
– И вы гарантируете нам жизнь? — язвительно выплюнул Чичерин, заводясь. — Вот же сука! А женщинам старикам и детям вы что гарантировали? Молчишь, тварь?
– Ihr seid Barbaren! — истеричноj заорал немец. — Untermenschen! Wir befreien die Erde von Juden und Kommissaren! Vom slawischen tier! Heil Hitler!..*
Немец орал и дергался, будто хотел вскинуть руки, а у лейтенанта от ярости потемнело в глазах. Heil Hitler! — и перед глазами тела женщин, стариков, детей… Heil Hitler! — и на косом кресте распят пожилой егерь…
– Зверей?! Сдохни, тварь!
– Командир… командир!
Чичерин вдруг обнаружил, что Степаненко оттаскивает его от оберлейтенанта, а немец хрипит, обливаясь кровью и вскоре затихает. Злость отхлынула, осталось только сожаление, что тварь сдохла так быстро.
– Эх, ты ж… — выдохнул побледневший Макаров.
И вдруг окрик:
– Что тут происходит?
Обернулись. Лодка уже подошла к берегу, и неизвестный в командирской гимнастерке и с петлицами капитана спрыгнул в воду.
— Что тут происходит? — повторил капитан, подойдя ближе.
А петлички-то пехотные, отметил про себя лейтенант. Чуть больше тридцати. Держится уверенно и взгляд пронзительный.
— Лейтенант госбезопасности, Чичерин. Предъявите ваши документы, — потребовал лейтенант, проигнорировав вопрос.
Капитан удивленно поднял бровь. Посмотрел на подобравшегося сержанта, отошедшего на пару шагов красноармейца, что удобнее перехватил мосинку. Затем взглянул чуть выше, как раз туда, где должен быть Абадиев. Посмотрел на лейтенанта. Прищурился. Чичерин заметил, что сопровождающий капитана боец усмехнулся. Уверены в себе? Точно в лесу еще кто-то имеется.
— Хорошо, — кивнул капитан, — документы я предъявлю, но с условием, вы тоже покажете свои.
Чичерин помедлил немного, наблюдая, как из кармана капитана появляется малиновая книжка. Что слегка удивило и напрягло. Так удостоверение НКВД выглядит. Еще один Иванов-Петров-Сидоров? Только для разнообразия капитан. Тогда почему в пехотку обрядился?
Под требовательным взглядом, Чичерин вытянул из кармана свое удостоверение, но протягивать не спешил, как и капитан. Бросил быстрый взгляд на лес — сколько там людей затаилось?
— Лейтенант? — капитанская рука с документом начала движение.
Обменялись документами…
Степаненко следил за обоими командирами, одновременно успевая посматривать по сторонам. И неожиданно заметил синхронность в действиях. Капитан и лейтенант, изучая документы, сначала сличили фото, одновременно посмотрев друг на друга, потом прочитали текст, а затем, разогнув книжки, вгляделись в скрепки. Судя по выражениям — ржавчину нашли оба. Следом они почему-то понюхали документы.
Сержант вдруг понял — это не ряженые, как предполагалось поначалу. Свои. Только вопрос — откуда простой капитан знает такие приметы? И его пронзила догадка…
— Все в порядке, товарищ лейтенант, — сказал капитан, отдавая книжку.
А Чичерин, забрав свой документ, промедлил.
Капитан с невозмутимым лицом выудил из кармана сложенный бумажный лист.
— Прочитайте, лейтенант.
Чичерин вернул удостоверение, развернул бумагу и застыл. Мощный документ. Если только не «липа». Хотя, нет, не «липа». Видел такой раз, когда с проверкой в отдел приезжали.
— Если этого мало, то имеется еще кое-что, — произнес капитан.
— Нет, все в порядке, — ответил Чичерин, отдавая бумагу.
— Тогда я повторю вопрос, — сказал капитан, убирая в карман документы, — почему вы убили пленного?
— Почему? — обозлился Юрий. — А вы видели, что эти сволочи с егерем сделали?
И Чичерин развернувшись, начал быстро подниматься на холм.
— Идемте, товарищ капитан госбезопасности…
— Сержант, — обернулся тот к своему бойцу, — найди весла и за остальными.
— Есть!
А капитан стал подниматься к дому. Обойдя растянутые на простеньких вешалах сети, подошли к бронетранспортеру.
Капитан невольно сглотнул, но взгляд не отвел. На сколоченных крестом досках лежал полуголый человек. Руки и ноги прибиты большими гвоздями. Глаза выколоты, на груди вырезана звезда…
— Почему сразу не сняли… — спросил капитан хрипло. Но тут же поправился:
— Да, понимаю, не успели.
Капитан вздохнул.
— Мы как раз на опушку вышли, а тут вы в атаку пошли. Ну и поддержали огнем. Вон, пулеметчика сняли, потом немцев отстреливали, что в сторону отплывали.
Так вот кто немцев в лодке застрелил — подумал Чичерин. Выходит — если б не капитан с бойцами, легли бы все тут. И тетрадка куда надо бы не попала… мальчишка.