Судьбы местного значения
Шрифт:
— Ух-ты! — восхитился Горохов. — Я и не думал, что певеошницы так умеют.
Отмашка, равнение, ранжир — не придерешься. Вышагивали четко в ногу. Красноармейцы, что на передке не все так могут. Это оба знали не понаслышке — не раз видали парадное прохождение на смотрах. А тут можно сразу без тренировки на Красной площади парадным строем…
Многие из девчат были росточка невеликого, и странно было видеть идеально сидящие галифе, гимнастерки, и пилотки. Даже подшивка выделялась. Ясно, что нитками-иголками девчата владеют мастерски.
Вид
Взвод приближался. Чувствовались девичьи взгляды. Двое мужиков в исподнем, в беседке, в расслабленном виде. А куда еще смотреть?
И заглядевшегося Горохова пришлось пихнуть. Мало ли симпатичный лейтенант решит сделать замечание. Так самим перед целым женским взводом неудобно.
Натянули галифе и гимнастерки, и хватит — индивидуальный банный день у нас!
Строй протопал мимо, девушки косились в сторону беседки до того как завернули от бани вправо. Далее дорогу закрывали кусты.
Послышалась команда и шаг стал четче. Бесхребетный с Гороховым переглянулись — неспроста, никак начальство явилось. Успели до предбанника добежать, схватить форму и вернуться в уставном виде. Даже волосы причесать успели.
Из-за бани вышел майор госбезопасности. В руках пузатый саквояж держит.
— А, вот вы где! — воскликнул Ильин, и бодро прошагал по дощатой дорожке.
— Садитесь, чего вытянулись? — отмахнулся майор. — С легким паром, мужики!
— Спасибо, товарищ майор госбезопасности! — гаркнули одновременно оба бойца.
Ильин пристально оглядел обоих. Особенно Бесхребетного.
— Красавцы! — хмыкнул он, усаживаясь напротив. — И давайте без чинов. Не на параде.
— По секрету, — перейдя на шепот, добавил майор, — все ваши похождения тщательно проверены, и подтверждены.
— Иначе бы мы тут не сидели, — кивнул Семен, а Михаил добавил вопросом:
— Поэтому?..
— Поэтому вы оба зачислены инструкторами.
— Нас… в инструктора?
— Вас-вас, — усмехнулся майор госбезопасности. — Вот ты, Михаил Савельевич, что хорошо умеешь?
— Гм… — смутился Горохов. — Разведка, минное дело, рукопашка.
— Рукопашке где учился?
— Так вон, у него, — кивнул на Бесхребетного Горохов.
— Ага, — Ильин глянул на Семена, и тот понял — майор про обоих все знает, только для чего-то этот разговор затеял — непонятно. — А еще что?
— Э-э-э… — задумался сержант.
— По лесу ходить, — подсказал Семен с улыбкой.
— О, в самую точку! — поднял палец Ильин. — Вот Семен Михайлович, понял. У нас своих специалистов достаточно. Но следопытов с таким богатым опытом нет.
— И еще, тоже по секрету, — вновь зашептал Ильин, — теперь вы оба сержанты, да по нашему ведомству, со всеми вытекающими…
Ильин положил перед каждым удостоверения и некоторое время наслаждался охненением двух новоиспеченных инструкторов в звании сержантов госбезопасности, затем добил окончательно:
— За доставку особо важных документов по «Звезде» обоим. Вручение завтра на построении. Если бы ваши геройства в тылу подтвердить не только косвенно можно было, то по совокупности, на «Знамя» потянуло бы, а то и выше. Однако орден Красной Звезды, тоже хорошо, не правда ли?
Семен с Михаилом синхронно кивнули, глядя на майорские ордена, где оба озвученных блестели и манили. Что ж, ожидали худшего, а тут столько плюшек насыпали, даже не верится…
— А это вам от меня лично, — сказал Ильин, раскрыв саквояж. — А то сидите тут после бани на сухую.
Теперь Бесхребетный с Гороховым ошалело смотрели на поочередно выставляемые бутылки пива.
— Московское Жигулевское! — объявил Ильин. — Свежее, специально на пивзавод заехал. Хотел «Столичного» взять, но посоветовали только что разлитое «Жигулевское».
— Это нам? — будто не веря своим глазам спросил Горохов.
— Вам-вам, — улыбнулся майор, подтолкнув пару пива к бойцам.
Оба взяли, одновременно взглянув на этикетку, прочитали надпись «Жигулевское». Дата была сегодняшняя (с ума сойти!). Отщелкнули керамическую пробку на хомуте, понюхали, обалдели от аромата, и жадно присосались к горлышку. Ильин тоже отпил немного пива. Хмыкнул, глядя на жмурившихся от удовольствия сержантов. Как дети!..
— Где было страшнее, когда банду брал, или с немцами?
Семен усмехнулся. Ильин сам воевал и ранения получал, но вопрос его вовсе не праздный. Это не сравнение, опять проверка. Снова и снова. Больше суток почти непрерывных бесед в темной комнате с единственной яркой лампой над столом. Повторяющиеся вопросы. Занавесь в темном углу, где кто-то незримый постоянно присутствовал. И наверняка за занавеской бывал Ильин. Сотрудник, что вел беседу, был спокоен и вежлив. Не кричал, не давил, но упорно задавал вопросы, порой одни и те же, меняя их смысл. И Семен прекрасно понимал — это необходимость, и терпеливо отвечал. Все что делал, как шел, что видел, слышал, и даже думал. Особенно интересовали слова комиссара Иванцова. Даже те, что он сказал в бреду. И вопрос — почему Семен этим словам поверил. А как не поверить? Поверили ли сами? Черт его знает! Теперь будут постоянно проверять. Переживем. Неспроста этот разговор начался. Имеются некие сомнения у товарищей из госбезопасности. А насчет вопроса…
— С немцами страшнее, — ответил Семен. — Хотя… нет особой разницы. Там просто бандиты были. Враги однозначно. Грабили и убивали всех, кто их в лицо хотя бы мельком видел. А немцы всех без разбора. И да, было страшно, что погибну. Что не смогу дойти и Антона Викторовича подведу.
— Почему сразу не ушел-то? — это уже Горохов спросил.
— Не все просто, Миша, — вновь усмехнулся Семен. — Сам знаешь, босым без оружия по лесу далеко не уйти.
— Да неужели? — прищурился Михаил, а Ильин посмотрел с интересом.