Судная ночь на Синосе
Шрифт:
В греческой военной разведке мне дали план острова пятидесятилетней давности, единственный, который они смогли раздобыть, поэтому Спиро оказался здесь как нельзя кстати. Я уточнил у него недостающие подробности.
– Почти все стены форта разрушены, – сообщил он. – В особенности со стороны суши. Единственный проход – через ворота под аркой.
– А часовые?
– Всегда кто-нибудь стоит у ворот. Обычно один. Большая часть помещений непригодна для жилья. Таракоса держат на втором этаже центральной башни.
– Ты его когда последний раз
– Я его вижу каждый день. Его выводят на крепостной вал, чтобы показать, что он еще жив. На тот случай, если кто-то наблюдает за островом со стороны моря. Видите ли, меня близко к нему не подпускают, так что от меня помощь небольшая. Сопровождают его только офицеры.
– А что насчет часовых в башне?
– У его дверей обычно кто-нибудь дежурит. Старую комнату на первом этаже, ближнюю к входу, приспособили под караульное помещение.
– Почему ты сказал «обычно»? Что, бывает, когда у дверей Таракоса никого нет?
– Всякое бывает, – пожал он плечами. – Таракос заперт в комнате, где всего одно узкое, как щель, оконце. Куда он может деться? Мы не регулярная армия. Иногда часовые хотят развлечься. Остаются в караулке, играют в карты и тому подобное.
Я снова бросил взгляд на план острова и задумался.
– Похоже, особых проблем не предвидится, сэр, – бросил Джонсон.
– Мы то же самое думали и о высадке на берег.
На, дискуссию времени не оставалось, так как снаружи из темноты раздался тарахтящий звук мотора. Джонсон моментально бросился к окну и поверх задернутой занавески выглянул во двор.
– Какой-то грузовик, – сообщил он. – Сюда едет грузовик. – Повернувшись к Анне, он добавил: – Похоже, у вас сегодня будут гости.
Юный Даусон выхватил пистолет. Лицо его побледнело и напряглось. Я удержал его за руку и грубо тряхнул.
– Спрячь. Если начнем стрелять из нашего укрытия, что из этого выйдет? Они скроются, а затем весь остров перевернут вверх дном.
– Залезайте на чердак, – сказала Анна. – Там вы будете в безопасности.
В углу комнаты стояла лестница, ведущая на чердак. Спиро быстро по ней поднялся и открыл люк. Джонсон, Даусон и я последовали за ним. Как только моя нога коснулась нижней ступеньки, девушка взяла меня за руку. Странно, исходящий от нее запах уже не казался мне неприятным, а ее лицо некрасивым. Простое, волевое и решительное лицо.
– Постараюсь избавиться от них как можно быстрее.
– Вдруг они захотят остаться, – возразил я.
Она покачала головой:
– Они никогда долго не задерживаются. То, за чем они приезжают, получают очень быстро.
Совсем неподходящее время для подобных разговоров, но я сочувственно спросил:
– Это вас не унижает?
– Когда-то унижало. Но теперь уже нет. Меня – нет. Понимаете? – Она печально улыбнулась. – Одному меня научила жизнь – ко всему можно привыкнуть.
Спиро слегка приоткрыл чердачный люк, подложив под него деревяшку, чтобы можно было наблюдать за происходящим внизу. Сверху была видна только часть комнаты вокруг стола.
Послышался смех, дверь распахнулась, и трое мужчин ввалились в комнату. Двое были в потрепанной крестьянской одежде, перетянутой у пояса патронташем.
– Майор Ампулидес, – шепнул Спиро. – На этой неделе он дежурит в форте.
А затем все произошло так быстро, как обычно случается в самые жестокие моменты жизни, когда даже не успеваешь осмыслить увиденное.
Как только Анна вошла в дом, Ампулидес запросто облапил ее и поцеловал. Затем грубо повалил на стол и задрал ей подол. Он уже расположился между ее ног, прежде чем мы поняли, что происходит.
То, что он делал с ней, недостаточно назвать грубым. Это было отвратительно. Он насиловал ее, и не важно, как воспринимала это его несчастная жертва. Может быть, как само собой разумеющееся. Но со стороны это выглядело слишком по-животному. Ну совсем как на скотном дворе.
Анна лежала на столе и застывшими глазами безучастно смотрела поверх плеча насильника.
Спиро, издав гортанный звук, с шумом открыл люк чердака и спрыгнул вниз. Мне ничего не оставалось, как только последовать за ним. Я неудачно приземлился и откатился к стене. Спиро, схватив Ампулидеса за китель, потянул его назад, пытаясь оторвать от девушки. Анна, одернув подол, стала подниматься со стола.
И тут началось что-то невообразимое. Один из сопровождавших майора солдат схватился за автоматический пистолет и с бедра открыл пальбу в мою сторону. Он стрелял слишком высоко, чтобы попасть в меня, но зацепил Джонсона, который, спрыгнув вслед за мной с чердака, оказался на линии огня. Тот упал на пол. Пуля попала и девушке в грудь. Анна рухнула со стола, накрыв меня своим телом. В ее закатившихся глазах застыло изумление. Она умерла так же тихо, как и жила.
Я отодвинул ее тело в сторону и, все еще лежа на полу и держа автомат одной рукой, очередью отшвырнул нападавшего к дальней стене комнаты.
Третьему, который очень кстати замешкался со своим автоматическим пистолетом, пуля разодрала плечо. Вот так, в какие-то доли мгновения может измениться человеческая судьба. Он корчился на полу, отчаянно цепляясь за жизнь. Высунувшийся из чердачного люка Даусон выстрелом в голову добил его.
Десять, от силы двадцать секунд длилась эта кровавая бойня. Поднявшись, я увидел, как Спиро и Ампулидес катаются по полу в яростной схватке. Наконец Ампулидесу удалось подмять под себя юношу. Он сел на него верхом и, вцепившись руками в глотку, стал душить Спиро. Удар по голове мгновенно успокоил Ампулидеса.
Джонсон был еще жив, но, как я понял, ненадолго. Его левая рука была страшно изуродована, две пули попали ему в грудь. Он находился в состоянии болевого шока. Его безумные глаза ни на что не реагировали. Я сделал для него все, что мог. Наложил повязку из двух или трех бинтов и вколол морфий.
Девушка все еще лежала у стола. Я приказал Даусону взять одеяло и накрыть ее. Бедный парень, он буквально за несколько минут постарел лет на десять. Сначала Форбс и О'Брайен, а теперь и это. Интересно, сколько еще потрясений он сможет выдержать, подумал я. Самое подходящее время, чтобы человека сломить или закалить.