Судныи? день
Шрифт:
— Грей, — сказала я с нулевой убежденностью. Он должен остановиться. Я не хотела, чтобы он останавливался.
— Тебе нужно безопасное слово? — он добавил второй палец. Его горячий взгляд пробежался по моему телу. — Потому что это единственное, что меня остановит.
— А я?
— Возможно, — он прижал большой палец к моему клитору. — В конце концов.
Я вспомнила, каким грубым он был, как он шлепал мою киску. Там был демон, который рвался на свободу.
— Герой, — сказала я, зная, как он ненавидит, когда его так называют.
—
— Я не могу… — мое тело было слишком болезненным, слишком чувствительным. Это было слишком рано. Не может быть.
Он провел пальцами по этому месту, и я застонала.
— Я не думаю, что я…
— Ты можешь, — он вытащил пальцы из меня и сосредоточился на моем клиторе. — Сможешь, — он поглаживал чувствительную плоть, потирая круговыми движениями, размазывая свою сперму и мое тепло по всему телу. Я извивалась против его пальцев, отчаянная и нуждающаяся, несмотря на то, что мне было больно. Он теребил сильнее, быстрее, так сильно, что я чувствовала его прикосновения до самой тазовой кости. У меня будут синяки — если клиторы могут быть синяками — я знала это. Но мне было все равно. Все, чего я хотела, это погнаться за тем, что нарастало внутри меня прямо сейчас. В ушах звенело. Все мое тело кричало. Оно покалывало. Оно дрожало. Оно охватило меня, как пламя, и я не хотела, чтобы оно заканчивалось.
— Это моя девочка, — прорычал Грей мне в ухо. — Это моя хорошая, блядь, девочка.
Я возьму все, что ты можешь дать, пока ты не превратишься в дрожащую, плачущую кучу. А потом я возьму еще.
Он был прав. Боже, он был так прав.
Мое сердце с силой стучало в груди. Мои конечности были словно желе. Во рту пересохло. Я боролась за дыхание.
Грей наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Пойдем со мной.
— Почти уверена, что я только что это сделала, — я потянулась, как ленивая кошка, насытившаяся и готовая вздремнуть. — Три раза.
Он тихо рассмеялся, и, Боже, это было прекрасно. Его улыбка была совершенством.
— Я имею в виду, в Шотландию.
Я позволила его словам улечься на мгновение, обдумывая их. Линкольн сказал, что это одноразовая вещь. Он сказал, что это для завершения. Вот почему он оставил нас наедине. Он ожидал, что я попрощаюсь. Но Грей хотел большего.
— Я не могу выйти из дома, — я посмотрела на дверь, внезапно охваченная чувством вины. — Я не могу оставить Линкольна.
— Ты и не должна.
Я никогда не слышала, чтобы Грей умолял — он не был из тех, кто умоляет, — но это звучало очень похоже на мольбу.
— Линкольн может приехать, — добавил он. — А что касается дома, то с такими темпами, как ищет Лео, нам понадобится еще как минимум один к концу года. Ты не можешь быть во всех. Мы построим один в Шотландии, и ты будешь управлять им.
— Ты говоришь так просто, — мое сердце треснуло. Ничто в этом не было легким.
— Потому что это так, — он прижался своими губами к моим. — Это не обязательно должно быть сложно, голубка. Я знаю, что ты любишь его, и я буду уважать это. Ты хочешь нас обоих. Мы оба хотим тебя. Если это то, что тебе нужно, я дам тебе это. Я разделю тебя с ним, но на моих условиях.
— На каких условиях? — я не могла поверить, что я вообще об этом думаю.
— Могут быть моменты, когда мы оба будем нужны тебе одновременно — моменты, когда это будет необходимо, как сейчас. Но я хочу, чтобы ты была сама по себе, и я уверен, что он чувствует то же самое. Когда ты со мной, ты моя. Только моя, — он подчеркнул свои слова, прикусив мою грудь.
— Звучит сложно.
— Только если ты сделаешь это таким образом, — он погладил мои волосы, а затем скатился с кровати.
Я села, стягивая с себя рубашку.
— Значит, это все?
Он подхватил с пола свои брюки.
— Ты сказала, что я забрал у тебя твой выбор. Это я его возвращаю, — черная ткань облегала его тело, как перчатка, когда он натянул их. Он даже не потрудился надеть нижнее белье. — Скажи да, если ты понимаешь, — сказал он, застегивая молнию.
Я слезла с кровати и подошла к нему.
— Да, — я сглотнула. — Сэр, — я читала книги. Я видела фильмы, все три. Я знала, что это за тип, и Грей Ван Дорен определенно был таким типом.
Он повернулся, схватив со стула свою рубашку, и мои эмоции обрушились на меня, сотрясая мою грудь.
— О Боже, — задыхаясь, произнесла я. Мои пальцы проследили рельеф кожи на его спине. Серебряные полосы. Зигзаги. Их было чертовски много на его плоти. — Они сделали это, — мой голос застрял на густом комке в горле. — Они причинили тебе боль, — слезы навернулись мне на глаза, когда я осыпала перышками легких поцелуев следы его пыток. Боже, этот мужчина, этот прекрасный, сломленный мужчина.
— Только снаружи.
Чушь. То, что Каспиан сделал с лицом Линка, было только снаружи. Это было по-другому. Это было больше. Такие шрамы не оставались снаружи. Они уходили вглубь души.
Он покрутился на месте, затем натянул рубашку на плечи. В расстегнутой рубашке он выглядел как чистый грех, под ней было загорелое, тонизированное тело, россыпь волос на груди и ниже пупка.
Он обхватил мое лицо.
— Не надо, — его кончики пальцев зарылись в мои волосы. — Мне не нужна жалость. Не от тебя.
Я смахнула слезы.
— Это не жалость, — это был гнев. Обида. Беспомощность. Но не жалость, не к такому человеку, как Грей.
Его голубые глаза потемнели, превратившись в полуночные лужи.
— Тебе лучше уйти, — его челюсть отвисла, взгляд пронзил меня насквозь. — Сейчас. Пока я не передумал отпускать тебя.
ГЛАВА 32
Лео погрузил наши вещи в арендованный автомобиль. Я взял яблоко и бутылку воды в дорогу. До аэропорта отсюда был час езды. Солнце скрылось за тучами, и день стал пасмурным. Я ненавидел летать под дождем, поэтому нам нужно было торопиться.