Суглоб
Шрифт:
Не раздумывали над этим? Так это же надобно знать! Все беды человечества от торопыг! Эволюции, революции, геноцид, суицид и прочая белиберда.
А прыгать из вагона прежде времени – это не уважать законов мироздания!
– Разбился?
– Упаси Бог! Зачем же ему разбиваться? Справедливости ради, пьяненький он был, это – точно. Однако пьян, да ловок. Есть такие люди. Победители. Я их победителями называю.
Справедливости ради, все мы в какой-то степени победители. Не согласны со мной?
– Даже не
– Это оттого, что вы молоды. Но это – пройдет, – смех, гусиное шипение в затылке, – Это довольно скоро пройдет. Оглянуться не успеете.
– Все же как-то странно.
– Ничего странного. Вот вы куда следуете?
– До Суглоба.
– Чего вы там забыли?
– Там у меня родственники.
– Ну, это ваше дело. Так вот, мамочка-любочка… как вас звать?
– Андрей.
– В моей молодости поезда даже ход не замедляли, и все мы, ваши ровесники, прыгали. Да как прыгали! И, заметьте, у каждого из нас когда-то это было впервые. Притом, на моей памяти никто ног, рук не ломал, но, справедливости ради, тогда и воздух другой был, и мысли другие.
Мы буквально все стремились. Тем только и жили. И чрезвычайно радовались притом. Радовались всему. Буквально.
Спроси меня сейчас – как ты провел свою юность? отвечу незамедлительно, в радости. И голодали, и болели, и умирали, но жили в радости. Даже уже мертвыми. Что может быть прекраснее?
А в Суглобе вам делать нечего. Вас там сглазят и заговорят, если вообще вы там кого-то найдете.
А, может быть, час счастья уже миновал? Не исключено.
– Почему вы сказали, что мне не нужно в Суглоб??
– А вам что там делать? Вы же молодой человек. Вам расти и летать надобно, мамочка-любочка. А вы что же? На печь? простите великодушно.
– В каком смысле?
– В самом, что ни на есть прямом. В Суглобе же отродясь бездельники, да недоумки жили. А вы не знали? Про Суглоб легенд не счесть. Если в Суглобе, не приведи Господи, загорелась хата, а хозяин, предположим, отдыхает, он, хозяин этот и пальцем не шевельнет, чтобы огонь остановить. Так и будет лежать, покуда не сгорит вместе с хатой. И не пикнет, ибо лениво ему шуметь-то.
– Насколько мне известно, там народ работящий.
– Где? В Суглобе?! Это вы о подземной фабрике?
– Допустим.
– А кто ее видел эту фабрику-то?
– Да, но…
– Оставьте. Нет никакой фабрики. Вред есть – это да. Это – точно. Потому людей оттуда и не выпускают.
– А что за вред?
– Кто же его знает? Может, хворь, может, яд. Так или иначе, не трижды, четырежды подумайте, мамочка-любочка. Как вас звать-то?
– Андрей Сергеевич. Как Тургенева. Только…
– Точно, как Тургенева. Да вы и похожи на него. Вот немного возмужаете, бакенбарды отпустите. Будете вылитый Тургенев…
Еще один библиофил. Не вызывает сомнений тот факт, что их специально
– Бакенбарды были у Пушкина.
– Да оставьте же вы, наконец, бедного Пушкина. Убили его уже, и еще раз убили, и еще раз убили, и убивать будут до бесконечности. Я говорю о Тургеневе, неужели не понятно?
– Понятно.
– А вы о ком говорите?
– И я – о Тургеневе.
– Так в чем же проблема?
– Не знаю.
– То-то, что не знаете. «Маскарад» читали?
– Читал, кажется.
– Вот ведь как бывает. И, заметьте – подобные события не редкость.
– Наверное.
– Я вам точно говорю. Просто напросто каждый день такое случается. Если взглянуть, как говорится с высоты Каменного гостя. Грустно все это.
– Согласен.
– Так что вы себя, Андрей Сергеевич, поберегите. Тезка такого человека. Это надобно нести. Согласны со мной?
– Наверное.
– Поберегите себя.
– Да, но…
– Что но?
– В каком смысле?
– В наше время соблазнов много. Вот, вы, наверное, уже о девицах подумываете. А знаете, сколько среди них проституток?
– Да нет же… не то совсем…
– А вы меня не стесняйтесь. Разве я молодым не был? Правда, в наше время их было меньше, но…
– Не то, не то.
– Какой вы теплый, однако? Трудно, трудно вам будет.
– Но…
– Ах, да не слушайте вы меня. Я вам только мешаю. Знаю, да поделать с собой ничего не могу. Наступил, знаете ли, скотский возраст, когда требуха моя желает поучать. А с требухой, сами знаете, справиться очень трудно. Далеко путь держите, мамочка-любочка?
Только после этого вопроса Андрей Сергеевич почувствовал, что вновь обретает себя.
Что же это я навертел в себе? подумалось нашему путешественнику.
Передо мной старенький старичок в беспамятстве. Жалкий и безопасный. А я что же?
– Вы не расслышали моего вопроса?
– Какого вопроса?
– Куда следуете, если не секрет?
– Какой же секрет? В Суглоб.
– Я не ослышался, в Суглоб? – переспросил дедушка.
– Не ослышались.
Старик в последний раз вытаращил глаза, и закрыл их. Сквозь его красноватые щели без ресниц просочились слезы.
– Что с вами?
– Ничего.
– Да как же? Разве я не вижу?
– Стыдно.
– Отчего же вам стыдно?
– Завидую вам.
– Вот уж…
– Вот вы, совсем молодой человек, а уже прямиком направляетесь в рай, мамочка-любочка. А я еще не знаю своего распределения.
– Почему в рай?
– А что же такое Суглоб по-вашему? Атлантида? А, может быть, Гиперборея? Нет, мамочка-любочка, Суглоб есть рай. Эдем, если угодно.