Сумеречный клинок
Шрифт:
— Именно, — кивнул Виктор. — Видите ли, сударыня, несколько лет назад я был влюблен в одну женщину. Впал в любовь, как говорят южане.
— Не думаю, что у меня есть право вас осуждать. — Ее даже в жар бросило от его признания.
«Он что, в любви вздумал объясняться?!»
— Не торопитесь! — поднял руку Виктор. — Все намного хуже, чем вы думаете!
— Вы любите ее и сейчас…
— Нет, — покачал он головой. — Не люблю и, честно говоря, не понимаю теперь, хоть убейте, как мог любить ее
— Так в чем же дело? — Она выпила и второй стаканчик.
Воздух задрожал и наполнился золотым сиянием, прогнавшим тьму. Пахнуло жаром.
— Она играла мной, и я поддался ее игре, хотя должен был понять, что жестоко ошибаюсь.
— Мы все ошибаемся порой…
— В конце концов отчаяние взяло верх. — Ди Крей вздохнул, впервые позволив себе обнаружить обуревающие его чувства, и покачал головой. — Мне очень стыдно, Тина, но мое безумие было настолько велико, что я совершил самоубийство.
— Постойте! — Теперь пришла ее очередь. — Что вы такое несете, сударь? Вчера ночью вы были вполне себе живой и более чем здоровый!
— Так и есть. — Ди Крей смотрел ей прямо в глаза. — Я не умертвие, Тина, если вы это имеете в виду. Я распрощался с жизнью весьма хитроумным, но недальновидным способом. Видите ли, Тина, я алхимик и чернокнижник, так называют в империи тех, кто изучал «Старое разумение»…
— Ты умеешь смешивать яды? — осторожно спросила Тина, которой начало казаться, что ничто в ее жизни не происходит по воле случая.
— Вот как… Немногие знают об этом искусстве… Впрочем, неважно! Да, Тина, я владею искусством соединения потребных веществ.
— Продолжай! — Она едва сдержала себя, чтобы не задать вопрос.
— Мы перешли на «ты»?
— После того как я тебе отдалась?
— Пожалуй, я не стал бы использовать это слово. Оно тебе не подходит.
— Продолжай! — потребовала она, чувствуя, как растворяется в золотом сиянии.
— Что ж… — пожал плечами ди Крей и наконец выпил свою водку. — Я сумничал, — сказал он через мгновение, отставляя стакан. — Вместо честной смерти я выбрал сомнительный путь забвения.
— Ты знаешь рецепт «Стирающего следы»? — Восхищение оказалось сильнее тревоги, ведь Гилда говорила, что никто теперь не знает семерицы.
— Знаю… Я… Какой у тебя ранг, Тина?
— Я мастер ядов. — Странно, но она знала — ему она может об этом рассказать.
— Что ж, — кивнул он. — Не знаю, как это возможно, но я верю, что так оно и есть. Подозревал… Чувствовал… Неважно! Ты поняла, что я сделал? Я стер себя, заснув по ту сторону рассвета. Как я теперь понимаю, проспал я не так чтобы долго. Два года с небольшим… Но затем что-то случилось, не знаю только что, и я проснулся в Але, ночью, перед рассветом, в тот день, когда в поисках проводника ко мне пришел Сандер Керст.
— И ты еще спрашиваешь, что произошло?! — подняла бровь Тина.
«В
— Ты имеешь в виду себя?
— Ты очень проницательный человек, Виктор ди Крей!
— Что ж, тебе пророчила птица удачи!
— Ты знаешь, сколько раз ты повторил это свое «что ж»?
— Тина, ты не дослушала!
— Что ж… — усмехнулась она в ответ. — Продолжай!
— Я… В общем, в конце концов я смог вычислить, кто я такой…
— И чары растаяли. — Тина помнила объяснения Гилды: солнце сильнее тумана, а правда отменяет сон разума.
— Чары растаяли, — согласился Виктор. — Это случилось несколько дней назад, и, поразмыслив над хитросплетениями своей судьбы, я решил и далее оставаться ди Креем.
— Но тебе помешали, — догадалась Тина.
— Меня узнали.
— Вот как, и кто же тот ты, что это стоит обсуждения посередине ночи?
— Имперский граф Гвидо ди Рёйтер.
«Обалдеть! — подумала она ошеломленно. — Но этого не может быть!»
— Ну, здравствуй, «папочка»! — выдавила из себя Тина, не зная, плакать ей или смеяться.
«От судьбы не уйдешь… как и от ди Рёйтера…»
— Да, смешно, — согласился Виктор. — Но дело в том, что о наших отношениях узнал герцог Гаррах…
— И заподозрил, что это неспроста? — поняла Тина.
— Видишь ли, у меня имеется определенного рода репутация…
— Не продолжай! — остановила его Тина. — Но имей в виду, это возьмет время, пока я запомню, что ты Гвидо, а не Виктор.
— Мое полное имя Гвидо Натаниэль Виктор Мария и еще двадцать три преномена, [33] если быть исключительно дотошным.
— Ты уж прости, Виктор, — улыбнулась в ответ Тина, — но в порыве страсти я вряд ли буду перебирать их все!
— А я и не прошу, — ответил он улыбкой на улыбку, — мне достаточно одного!
33
У римлян личное имя было подобно современному мужскому имени.
ГЛАВА 13
Предложение, от которого невозможно отказаться
В дверь постучали. Вежливо, но настойчиво, с намеком.
«Что ж, маршал, надеюсь, у вас имеются веские основания».
Вставать не хотелось. Вернее, не хотелось размыкать объятий, но…
«Человек предполагает, а Господь Всемогущий располагает, не так ли?»
— Иди! — улыбнулась Тина, выскальзывая из его объятий. — Судя по шуму, у нас снова переменились обстоятельства.