Сумеречный вор
Шрифт:
– Я знала, что так будет, и попросила маму приготовить лазанью. Давай, кланяйся!
Ты тоже это не сама сделала!
Так Харуюки подумал, но, почувствовав исходящий из пакета сырный аромат, смог лишь склонить голову и пробормотать: «Ага, ага».
Лазанья в прямоугольном термолотке была кулинарным шедевром, который мама Тиюри создала, не пожалев своего фирменного соуса болоньезе. Замороженная пицца (хотя и тоже из итальянской кухни) со вкусом этой лазаньи сравниться, конечно же, не могла. Вся компания перебралась в гостиную;
– Спасибо за угощение. Ти-тян, твоей маме надо кафе открывать.
На эти слова наевшегося Такуму Харуюки закивал и добавил:
– Точно-точно. Она знает и японскую кухню, и китайскую, и западную.
– Аа, ничего не выйдет. Мама, когда готовит не для папы, выкладывается всего на пятьдесят процентов.
После того как Тиюри с серьезным видом произнесла эти слова, Харуюки невольно кинул взгляд на опустевший лоток.
– П-правда? Такая вкуснятина – и всего лишь половина усилий?
– Аа, ну, тут было девяносто пять процентов усилий. Мама сказала, что это для моего будущего кандидата в мужья. Гяаа, что ты заставляешь меня говорить, стукну сейчас!!!
Неожиданно выкрикнув эту угрозу, Тиюри действительно пнула Харуюки в лодыжку под столом, после чего понесла стопку тарелок и вилки на кухню.
Согнувшись от боли, Харуюки обменялся смущенными улыбками с Такуму, потом прокашлялся и с усилием вернулся к исходной теме разговора.
– …Так, ну насчет Номи. Да, зовут-то его как?
– Кажется, Сейдзи. Пишется вот так, – и Такуму, поместив на стол виртуальный лист бумаги, написал на нем виртуальной ручкой (кончиком пальца) два кандзи.
– Хмм… у него есть старший брат?[8] – пробормотал Харуюки. Такуму, удалив бумагу, кивнул.
– Да. Я проверил по альбомам выпускников – за три года до нас тут учился некий «Юити Номи». Но его домашний адрес зашифрован, он доступен только ученикам того выпуска, так что я не на сто процентов уверен, он старший брат этого Номи или нет.
– Три года? По возрасту он в упор, но вписывается в первое условие…
Похоже, он был из детей, родившихся как раз в том году, когда нейролинкеры появились на рынке; это и позволило выполнить первое условие установки «Brain Burst» – носить нейролинкер с рождения. В общем, «первое поколение» сейчас учится во втором классе старшей школы – то есть на три года старше Харуюки.
– Однако если этот Юити-си Бёрст-линкер, командир должна его знать, она вместе с ним год училась. Но она ни разу не упоминала, чтобы кто-то из ее семпаев был Бёрст-линкером.
– Вот как… ну да, – пробормотал Харуюки и сменил тему. – Ладно, бог с ним, с этим Юити-си. Сейчас наша проблема – тот Номи, который в первом классе… Таку, этот тип… ускорился во время поединка с тобой, да? Иначе ты бы ему так не проиграл…
На лице Такуму вновь появилась кривая улыбка.
– Не обязательно, я не так уж и силен. Я вполне мог проиграть уже во втором раунде. Без ускорения я не очень много могу.
– Неправда. В полуфинале ты был намного круче капитана! – раздраженно запротестовал Харуюки в ответ на самоуничижительную реплику Такуму. – Ладно, но что произошло? Я точно видел, Номи сказал что-то вроде команды на ускорение.
После долгой паузы Такуму легонько кивнул.
– …Ага. Я тоже видел…
– Чтооо!!!
Этот пронзительный возглас принадлежал Тиюри, которая вернулась в гостиную, закончив мыть посуду. Она резким движением поставила на стол бутылку с зеленым чаем и три стакана, потом продолжила:
– Ни фига себе, этот тип – тоже Бёрст-линкер, да?! Это, но, Хару и Так-кун оба говорили, что среди первоклашек их нет ни одного!
– Их и не было. В этом-то и проблема, – надувшись, ответил Харуюки и поскреб в затылке. – Как только мне показалось, что он ускорился, я тоже ускорился и проверил дуэльный список. Но Номи там не было… Таку, он ведь был подключен к локальной сети, да?
– Конечно. Иначе он как минимум не смог бы участвовать в турнире.
– Я тоже так подумал… Но такая реакция без ускорения… Таку, от твоего первого удара в голову и второго в туловище он увернулся так, будто заранее знал. Особенно от второго удара, как бы это сказать… он как будто двигал свое тело во время ускорения… но это же невозможно.
– А.
Такуму издал какой-то странный звук.
– Э? Ч-чего?
– Не, ничего… Хару, ты разве не знал?
…Такая манера речи и такое выражение лица вызвали у Харуюки мощное ощущение дежа вю.
– Погоди… стой, ты так говоришь, как будто это очевидные вещи насчет ускоренного мира, а я их не знаю. Как с «Безграничным нейтральным полем» и «Мечом правосудия». Блин, опять заставляешь меня краснеть.
– Ага. Ну, значит, уже в третий раз.
Ухмыляясь, Такуму чуть подумал, потом взял стакан и налил в него до половины зеленого чая из бутылки.
Поднял правую руку со стаканом, пристально уставился на желто-зеленую жидкость –
– …«Физикл бёрст»[9]!!!
И одновременно с этой командой, показавшейся Харуюки смутно знакомой, Такуму взметнул чай вертикально вверх.
– Че-…
– Кя…
Эти возгласы одновременно вырвались у потрясенных Харуюки и Тиюри; а через долю секунды их ждал двойной шок, от которого у них глаза полезли на лоб.
Зеленый чай, падавший сверху изгибающимися струйками, весь очутился в стакане, который Такуму держал в правой руке!
Правая рука Такуму делала то мелкие, короткие движения, то резко взлетала вверх и падала вниз, идеально подстраиваясь под неровные струйки. Всего секунда – и стакан со стуком опустился на стол, и в нем покачивалось практически столько же чая, сколько туда было налито. На стол упало всего четыре капли.