Сумерки человечества
Шрифт:
Я затряс головой, выбрасывая оттуда все подобные мысли. Меньше надо было в общаге смотреть все эти сериалы, регулярно скачиваемые из интернета.
Только с другой стороны, половины всех этих вещей не знал. И оказавшись в подобной ситуации, представления не имел, что делать дальше. А теперь, глядишь, смогу и воспользоваться подобными знаниями, не спорю, что сомнительного происхождения. И все же лучше такими, чем вообще никакими.
Пень закончил свои разглагольствования тем, что разбил одному из новичков либо за какую-то глупую фразу, сказанную не подумав. Остальные, испуганные возможностью повторения столь эффективного педагогического приема, сочли за лучшее
– Здорово, Зверек! – с довольным тоном сказал он, подойдя чуть ближе и присаживаясь рядом со мной на корточки. Я присел рядом и успел заметить одобрительный кивок Пня, посчитавшего, что поступил правильно, - Чего это ты в машине сел отдельно, будто мы и вовсе не знакомы? Или гордый такой?
– Так ты вроде как занят был, - пожал я плечами, чувствуя себя не в своей тарелке рядом с таким человеком. Ощущение такое, будто тыкаешь пальцем в осиное гнездо. Зеки во мне вызывали смешанное чувство отвращения и страха, но сейчас почему-то второе чувство преобладало, - а я не люблю навязываться.
– Да кто здесь навязывается? – взмахнул руками Пень, снова глянув мне в глаза, - Ты хоть одного видишь? Тебе надо более внимательно к людям присматриваться, а то ведь есть и такие, к кому спиной не стоит поворачиваться. Сам знаешь, про кого я говорю, - он стрельнул глазами в сидящего с гордым видом Сухого, все на тех же матрасах, но все же в стороне от остальных. Видать, им то ли брезговали, то ли просто ставили не в ровню всем остальным.
Я невольно проследил за его взглядом и мне стало еще неприятнее. Уже успел привыкнуть, что за спиной надежные люди, которым можно верить, прикрывающие мою жизнь точно так же, как и я их. А здесь получается, что, наоборот, никому нельзя доверять, ни на кого нельзя рассчитывать. И стоит хоть на секунду забыться, как сунут нож в спину, чуть ниже ребер, да еще крутанут его в ране, чтобы больнее было. Так и умрешь, не успев даже понять, кто тебя убил. Передернув плечами от непонятных чувств, всей массой нахлынувших на меня, я снова повернулся к Пню.
– А кто такой вообще этот Сухой? – честно спросил у него, пытаясь хоть понять, чего именно мне стоит бояться. Реакция Пня на этот простой вопрос меня даже удивила. Он просто взял и расхохотался, так громко, что все ближайшие каратели обернулись в нашу сторону.
– Ну, ты, блин, даешь прикурить, Зверек, - смеяться Пень закончил так же резко, как и начал, - Сначала репу начистил, а потом только интересуешься, кому же ты ее начистил? А нехер было сразу понять, кому в торец надо врезать, а от кого лучше потерпеть. Ведь говорят, что один раз – не пидорас, - улыбка у него была настолько поддельная, что я даже скривился. Поняв, что его веселость раскусили, Пень сразу перешел на серьезный тон, - Ты с ходу вляпался в такое, что мне даже тебя жаль.
Сухой, конечно, еще не авторитет, но если бы зомби явились на пару лет позже, а эта тварь успела еще получить один срок, то ты бы его даже не узнал. Над ним здесь всего два человека. Первый – наш бригадир, еще та мразь, поставленная авторитетами выслуживаться перед республиканскими свиньями. А второй – это Мазила, он с нижегородских, очень крутой парень, под него почти ползоны плясало. Если только от него Сухой получит разрешение тебя порешить, то можешь заказывать себе гроб, увернуться от него не сможешь.
– Ты меня обрадовал, - саркастически заметил я, выложив в этой простой фразе всю накопившуюся досаду, - теперь мне жить намного легче.
По внезапно посуровевшему
Пень не стал бить, а вместо этого внимательно на меня смотрел, словно решая, что делать дальше. А может, чего-то ждал от меня, до чего я самолично никак не мог додуматься. Мысленно перебирая в голове все свои последние поступки, я все пытался сообразить, стоит ли мне продолжать говорить или все же ждать, пока мне чего-нибудь не предложат. Мысли все время возвращались к разговору Пня с гопниками, когда он подбивал вступать под знамя одного из местных авторитетов. Возможно, со мной сейчас происходила такая же обработка, только гораздо более тонкая. Ведь не произвожу же я впечатление такого необтесанного бабуина, как те парни, даже автомат держащие косоруко. Вопрос тогда был в том, зачем я был им нужен и почему столько возни. Ведь гораздо проще было бы сразу предложить. И в таком случае я бы отказался, испугавшись втягивания в войну между этими группировками. Мысленно усмехнувшись, я снова посмотрел на Пня, все еще сверлившего меня взглядом и первым раскрыл рот.
– Так что же мне с ним делать? – негромко спросил я, намеренно повернувшись спиной к Сухому, так, чтобы он не мог видеть моего лица.
– Ты меня спрашиваешь, - удивился Пень, - что тебе с ним делать? Я могу дать тебе самый простой совет, но он состоит в том, чтобы ты порезал его раньше, чем он порежет тебя. Никто из республиканцев не будет особенно возмущаться, если один из нашего отряда не вернется обратно в казарму.
Только у Сухого здесь полно корешей, которые потом глаз не сомкнут пока твои кишки на палку не намотают. И это, поверь мне, рано или поздно случится.
– И что мне тогда делать? – уже с нажимом спросил я, не в состоянии и дальше выслушивать различные вариации собственной смерти от рук этих бандитов. Либо он сейчас скажет мне что-нибудь более конкретное, либо просто пошлет. Других вариантов нет, но в любом случае я точно буду знать, что предстоит дальше.
– Зверек, ты ведь не глупее остальных, это даже по лицу видно, - сказал
Пень, удобнее присаживаясь на землю и задумчиво наблюдая, как под навесом раскладывают матрасы. Кто-то хотели и меня окрикнуть, чтобы не прохлаждался, но его быстро одернули, подзатыльником указав, что не стоит вмешиваться в чужие разговоры. А если точнее, в разговор Пня с кем бы то ни было, мое мнение пока никем не учитывалось. Я продолжал смотреть на него, не зная, стоит ли соглашаться с таким комплиментом, непонятно к чему сказанному. Возможно, сейчас меня и пошлют, куда подальше с наставлением не лезть в чужие дела.
– Неужели тебе вот так надо все по полочкам раскладывать, объяснять да указывать? – ехидно поинтересовался Пень, прищурено взглянув на меня, – У тебя прямо на лбу написано, что давно уже ты все понял. И не зря потому ко мне подошел, и в одну машину с Батей сел, хотя мест еще было хоть отбавляй. Должен же был сам понимать, что и выхода у тебя другого нет, только здесь и подвязываться.
– Так значит, есть ли у меня хоть какой-то шанс? – вначале я даже опешил, что меня посчитали столь проницательным, способным за милю унюхать бандитского авторитета, даже если раньше я его никогда не видел.