Сумерки грядущего
Шрифт:
Холодов уважительно и с некоторым удивлением посмотрел на Евгения, до сих пор не высказывавшего умных мыслей.
— Страшно будет другое: как поведут себя знаменитости, когда холодный разум вновь окажется в живом горячем теле, — развил мысль оперативник. — Не слишком ли это сильное потрясение будет для разума.
Тут Кудрявцеву пришла в голову странная гипотеза, объясняющая неожиданную склонность к глубоким рассуждениям: возвращаясь из потенциариума, их с Виктором личности смешались в одну, и получилось среднее арифметическое, Евгиктор Холодрявцев, меморист-теоретик
Философствование и самокопание прервал один из безопасников, спустившийся в подвал.
— Товарищ капитан! — с порога официально обратился он. — Мы обнаружили местонахождение Бурлакова! В настоящий момент он находится в финитуме.
Кудрявцев не обратил на это внимания, так как задумался о загадочном приборе капитана, умеющим легко и просто взламывать кодовые замки. Ещё одна технология, вытащенная из будущего! Не многовато ли фантастических технологий для нашего времени?
3
Бесконечный безумный день, плавно перетёкший в ночь, не думал заканчиваться. Через час компания из капитана-безопасника, Кудрявцева и порядком уставшего Виктора уже находилась в зале с финкапсулами для перемещения в финитум. Капитан несколько раз подчеркнул, что сюда допускаются по спецразрешениям, подписанным руководителем Мемконтроля. Это, по его мнению, должно вдохновить оперативника и мемориста, одуревших от последних событий, на новые свершения.
— Ночь на дворе, товарищ капитан! — последний раз взбрыкнул Виктор. — Давайте на завтра перенесём операцию!
— Завтра будет поздно, — возразил непреклонный безопасник. — Бурлаков может выйти из финитума и смыться ещё куда подальше. Пока мы засекли его координаты, нужно брать этого заговорщика тёпленьким.
— Может, вы с нами, а, товарищ капитан? — предложил Кудрявцев с ядом в голосе.
— Я бы с радостью, друзья, посетил финитум. Но, увы, должен руководить операцией отсюда, — увильнул безымянный собеседник. — Но вы не волнуйтесь, всё под контролем.
В зале неожиданно появился старый знакомый Юшечкин.
— И снова здравствуйте! — поприветствовал он недавних напарников. — Давненько не виделись!
— Он тоже с нами отправится? — испуганно спросил оперативник капитана.
— Нет, мой лучший сотрудник старший лейтенант Юшечкин займётся материальным и организационно-методическим обеспечением операции. А я пока отлучусь ненадолго.
Странно, но Виктор совершенно не удивился, что разговорчивый «инструктор» внезапно оказался сотрудником отдела собственной безопасности. В шпионских играх, в которые меморист оказался втянут, такое случается, судя по книгам и фильмам. Его удивило другое: что среди безопасников-дуболомов оказался довольно толковый специалист и теоретик, совершенно не похожий на сотрудников силовых структур. Тем более очки носит; меморист был уверен, что в силовики не берут людей со слабым зрением.
— Женя, Витя, вы зря так напрягаетесь! — успокоил очкарик напарников. — Путешествие в финитум — нечто среднее между погружением
Но Виктор знал, что всё будет далеко не просто. Финитум — сущность новая, почти неизученная, посетивших его отчаянных парней можно по пальцам пересчитать. Странно, что осторожный Бурлаков вообще туда отправился, да ещё и не понять откуда. Где он раздобыл сверхсекретную финкапсулу — уму непостижимо! Хотя, имея в помощниках ушлого воришку Игнатьева, он вполне мог сгустить и перетащить её из потенциариума.
— У вас будет постоянная связь со мной, — обрадовал Юшечкин друзей, особенно Кудрявцева. — Всё, что вы увидите, будет передаваться на наши мониторы. Так что в случае опасности я смогу дать рекомендацию…
— Сам-то ты бывал в тех местах, умник? — хмуро спросил оперативник.
— Я прошёл спецкурс по финитуму в Москве, — немного смутился инструктор, оказавшийся старшим лейтенантом.
Два техника, готовящих финкапсулы, с любопытством прислушивались к разговору. Они смотрели на будущих путешественников в столь опасное место с почтением, благоговением и некоторым страхом.
Интересно, что им там втюхивали, на этом московском спецкурсе, подумал Виктор. Ведь даже среди учёных нет единого мнения по поводу финитума. Например, мемористы считают, что финитум — это особая часть мемориума, что-то вроде альтерны, образованной позывами и желаниями. Эдакая идеальная страна мечты, Элизиум, Эдем, может даже и Шамбала. Это райское местечко лежит как бы в стороне от Основной линии и других «обычных» альтерн, в некоем Завременье. Другими словами, финитум — несбыточный идеал, к которому нужно стремиться, исполнение всех «мечт».
Философы же доказывали, что финитум — четвёрная сущность после континуума, мемориума и потенциариума. Мол, материя движется в континууме, отражается в мемориуме, «может» в потенциариуме и «хочет» в финитуме. Основываясь на понятиях целесообразности и целеустремлённости, философы — сторонники телеономии — считали, что у каждой системы, будь то неживой предмет, живое существо или человек, есть цель. И финитум — конечная цель всех систем во Вселенной. Сюда же философы прикручивали волюнтаризм, навязывая каждой системе волю к победе, к осуществлению своих целей.
Особо зафилософствовавшиеся, увлёкшись, предполагали, что у материи есть и другие «континуумы», помимо перечисленных четырёх, и указывали разное их число, от сотни до десятков тысяч, шокируя всех интересующихся наукой.
— Но, как говорится, есть нюанс, — сообщил Юшечкин. — Заранее вас предупрежу. Дело в том, что цели и мечты у всех разные. Религиозные фанатики мечтают о рае, коммунисты — об обществе всеобщей справедливости, националисты — о мире, очищенном от неполноценных народов… Животные мечтают об обильной пище, безделье и куче особей противоположного пола под боком; впрочем, большинство обывателей об этом тоже мечтает. Даже камень, и тот «мечтает» занять положение с наименьшей потенциальной энергией…