Сумерки
Шрифт:
Я вздрогнула под тёплым солнцем, увидев свои воспоминания его глазами и осознав, насколько велика была опасность. Бедная мисс Коуп. Я снова вздрогнула при мысли о том, что могла нечаянно стать причиной её смерти.
— Но я выдержал. Не знаю, как. Я заставил себя не ждать, не преследовать тебя. Снаружи, где я не чувствовал твой запах, стало легче, и я смог принять верное решение. Довёз остальных до дома — мне было стыдно признаться им в своей слабости, они лишь понимали, что произошло что-то очень неправильное. И поехал в больницу к Карлайлу, чтобы сказать ему, что уезжаю. Я поменялся с ним машинами. Бак его автомобиля был полон, а я не
Я провел там два дня у старых знакомых… но слишком тосковал по дому. Мне была противна мысль, что я огорчаю Эсме и всю свою приёмную семью. Вдыхая чистый горный воздух, я уже не мог поверить, что бессилен перед тобой. Я убедил себя, что бегство это проявление слабости. Прежде мне удавалось преодолевать искушения, и пусть они не были настолько огромны, я чувствовал себя сильным. И, в конце концов, да кто ты такая, ничтожная маленькая девочка, — он неожиданно усмехнулся, — чтобы лишить меня тех, с кем я хотел быть? Так я вернулся, — он смотрел в пространство.
Я не могла произнести ни слова.
— Я принял меры предосторожности, охотился больше обычного, прежде чем вновь встретиться с тобой. Я был уверен, что достаточно силён, чтобы относиться к тебе как к любому другому человеку. Слишком самонадеянно.
— Очевидная сложность заключалась в том, что я не мог просто прочесть твои мысли и понять твою реакцию на меня. Пришлось идти окольными путями, слушать твои слова в мыслях Джессики, а она довольно примитивна, и меня раздражало, что я опустился до такого. К тому же я не мог знать, действительно ли ты думаешь то, о чём говоришь. Всё это злило меня чрезвычайно, — он нахмурился.
— Мне хотелось, чтобы ты, если это возможно, забыла, как я вёл себя в первый день. И я попытался поговорить с тобой, как с любым другим человеком. На самом деле, я страстно желал расшифровать твои мысли. Но ты заинтриговала меня, я поймал себя на том, что увлечённо наблюдаю за выражением твоего лица, прислушиваюсь к твоим словам. И запах… он оглушал меня снова и снова, с каждым движением твоей руки или взмахом волос.
А потом ты едва не погибла прямо у меня на глазах. Позже я придумал отличное оправдание своим действиям в тот момент — если бы я не спас тебя, если бы пролилась твоя кровь, я не смог бы сдержаться и выдал нас всех. Но это пришло мне в голову позже. В тот момент меня пронзила единственная мысль: «Только не она!».
Он закрыл глаза, погружённый в свою мучительную исповедь. Я слушала его, настолько переполненная эмоциями, что едва ли могла рассуждать здраво. Казалось бы, я должна ужаснуться. Но, наконец, понимая всё, я чувствовала лишь облегчение. И сострадание. Даже теперь, когда он признался, что страстно желал забрать мою жизнь.
Наконец, я нашла в себе силы заговорить, хотя голос прозвучал очень тихо:
— А в больнице?
Его молниеносно распахнувшиеся глаза встретились с моими.
— Я был в смятении. Не мог поверить, что подставил нас всех под удар, оказался в твоей власти. Из всех людей выбрал для этого именно тебя — как будто мне нужен был ещё один повод, чтобы тебя убить, — мы оба вздрогнули, когда у него вырвалось это слово. — Но результат был прямо противоположный. Я поссорился с Эмметтом, Розали и Джаспером, когда они заявили, что время пришло… Самая тяжёлая из
На следующий день я подслушивал мысли всех, с кем ты разговаривала, и был потрясён — ты сдержала обещание. Я совершенно тебя не понимал. Но знал, что не могу позволить себе ещё больше увлечься тобой, и постарался держаться от тебя как можно дальше. И каждый день аромат твоей кожи, твоего дыхания, твоих волос убивал меня снова и снова, как в первый раз.
Он вновь посмотрел на меня, на этот раз удивительно нежно.
— И всё-таки, — продолжал он, — было бы лучше, если бы я выдал всех нас тогда, чем погубить тебя сейчас, когда нет свидетелей, и ничто не сможет меня остановить.
Я была слишком человеком, чтобы удержаться от вопроса:
— Почему?
— Изабелла, — он тщательно проговорил моё полное имя и вдруг свободной рукой игриво взъерошил мои волосы. Дрожь пробежала по моему телу от этого неожиданного прикосновения. — Белла, я не пережил бы, если бы погубил тебя. Ты и представить не можешь, как это терзает меня, — он понурился, снова охваченный чувством стыда. — Одна только мысль о тебе — неподвижной, белой, холодной… мысль о том, что я никогда не увижу, как румянец заливает твоё лицо, как вспыхивают твои глаза в очередной раз, когда ты разгадываешь моё притворство… невыносима, — он поднял на меня полные бесконечного страдания глаза. — Ты — самое важное для меня теперь. Самое ценное из всего, что у меня когда-либо было.
Голова моя закружилась от того, какое направление принял наш разговор. От увлекательного обсуждения моей неминуемой кончины мы внезапно перешли к признаниям. Он ждал, и хотя я не отрывала взгляда от наших рук, понимала, что золотистые глаза внимательно изучают моё лицо.
— Конечно, ты всегда знал, что я чувствую, — сказала я, наконец. — Я здесь… что в приблизительном переводе означает: я скорее умру, чем покину тебя, — я нахмурилась. — Какая же я ненормальная!
— Ты действительно ненормальная, — со смехом согласился он. Наши глаза встретились, и я тоже рассмеялась. Мы вместе осмеивали идиотизм и абсолютную невозможность происходящего.
— Итак, лев влюбился в ягнёнка, — прошептал он. Я отвернулась, чтобы скрыть волнение, охватившее меня при этих словах.
— Какой глупый ягнёнок, — вздохнула я.
— А уж какой лев мазохист, — он пристально вглядывался в глубь леса, а я гадала, куда увели его мысли.
— Почему?.. — начала я и умолкла, подбирая слова.
Он взглянул на меня и улыбнулся, солнце блеснуло на его лице и зубах.
— Да?
— Почему ты убежал от меня?
Улыбка погасла.
— Ты знаешь, почему.
— Нет, я хочу сказать, что именно я сделала не так? Я должна быть начеку и знать, что мне не следует делать. Например, вот это, — я погладила его руку, — похоже, не причиняет вреда.
Он опять улыбнулся.
— Ты не сделала ничего плохого, Белла. Виноват был только я.
— Но я хочу помочь, если смогу. Как не усложнять тебе жизнь?
— Ну, — он немного подумал, — ты оказалась слишком близко. Большинство людей избегает нас, их отталкивает наша чуждость… Я не ожидал, что ты настолько приблизишься. И запах твоего дыхания… — он резко остановился, опасаясь, что расстроил меня.