Сумерки
Шрифт:
– Ты утверждаешь, что переубеждать ее бесполезно?
– Думаю, это лишено смысла.
– В таком случае как же мне заставить ее отступиться?
Ведь это же мыльный пузырь. Должен быть какой-то элементарный способ обезвредить ее.
– Ты или не слышишь, или не хочешь слышать то, что я говорю. Было бы ошибкой предположить, что она беззащитна и уязвима лишь потому, что является психопатической личностью. Людям с таким расстройством психики свойственна необыкновенная сила, способность стойко переносить удары и поражения, противостоять всем формам стресса. Стремление уберечь себя от воздействия подобных факторов – это единственная подоплека психопатических фантазий, которые по сути не что иное, как способ защитить себя от жестокостей и разочарований жизни, и это чертовски действенный способ.
– Ты хочешь сказать, что у нее нет слабых мест? – спросил Чарли.
– Слабые места есть у каждого. Я хочу сказать, что в случае с Грейс найти их будет непросто. Мне необходимо просмотреть ее досье и подумать…. Дай мне хотя бы день.
– Думай быстрее, – Чарли поднялся, – а то мне в спину дышат несколько сот религиозных фанатиков, одержимых манией убийства.
Когда они уже выходили из офиса. Бут сказал:
– Чарли, я знаю, ты относишься с большим доверием к моему мнению….
– Точно, у меня просто комплекс в отношении твоего мессианства.
Не обращая внимания на шутку и сохраняя непривычное для него угрюмое выражение лица, Бут сказал:
– Просто должен предупредить, в настоящий момент, если ты хочешь спасти жизнь своим клиентам, есть только один способ нейтрализовать Грейс.
– Какой же?
– Убить ее, – совершенно серьезно ответил Бут.
– Да; – ты точно не принадлежишь к числу мягкотелых либералов от психиатрии, одержимых стремлением дать закоренелым убийцам последний шанс исправиться. Ты где получил свой диплом – в Школе психиатрии имени Атиллы?
Чарли очень хотелось, чтобы Бут поддержал его шутливый тон. Его выбило из колеи то мрачное настроение, которое вызвал у психиатра его рассказ об утреннем визите к Грейс Спиви и которое совершенно не вязалось с характером Бута. Чарли ждал от него хотя бы ободряющей улыбки, хотел услышать, что нет худа без добра и что всегда есть какая-то надежда, но видел лишь сдержанный пессимизм, и это пугало больше, чем витийствование самой Грейс Спиви.
– Чарли, ты меня знаешь, – наконец нарушил молчание Бут. – Я во всем могу найти смешную сторону, даже в слабоумии. Меня забавляют некоторые аспекты смерти, системы налогообложения, проказы американской политики и злокачественные опухоли. Тебе могут подтвердить, что я веселился, когда вместе с внуками смотрел в повторном показе «Лаверн и Ширли». Но в данном случае я не вижу ничего забавного. Чарли, ты мой близкий друг, и я боюсь за тебя.
– Не хочешь же ты сказать, что я действительно дол-, жен убить ее.
– Я знаю, ты не способен на хладнокровное убийство, – сказал Бут. – Но, боюсь, смерть Грейс – это единственное, что способно отвлечь внимание этих сектантов от твоих клиентов.
– Выходит, было бы куда полезнее, если бы я оказался способен совершить хладнокровное убийство?
– Выходит – так.
– Полезнее быть чуточку убийцей?
– Да.
– Боже правый, что ты говоришь!
– Таковы обстоятельства, – промолвил Бут.
Глава 35
В доме не было гаража, их зеленый «Шевроле» стоял под навесом, и это значило, что им придется обнаружить себя, садясь в машину. Сэнди это было не по душе, но выбирать не приходилось. Можно остаться в доме и ждать подкрепления, однако он чувствовал нутром, что такое решение ошибочно.
Сэнди вышел первым через запасной выход, ведущий прямо на стоянку. Навес и заросшие жимолостью боковые решетки защищали от дождя, но лишь отчасти, поскольку холодный ветер швырял брызги под навес со стороны въезда и они попадали ему в лицо.
Прежде чем подать сигнал Кристине и Джою, что все тихо и можно идти, он вышел на дорожку проверить, не прячется ли кто-нибудь перед домом. Он был в плаще, но зонт с собой не взял, чтобы оставить руки свободными, и теперь дождь лил ему на голову, стекал по лицу и за воротник. Ни на дорожке, ни у входной двери, ни возле кустов никого не было, и Сэнди дал знать Кристине, чтобы они с мальчиком садились в машину.
Он сделал еще несколько шагов по дорожке – выглянуть на улицу, как вдруг увидел синий «Додж» – фургон. Машина стояла в полутора кварталах на другой стороне улицы, развернувшись в направлении к их дому. Едва Сэнди заметил его, фургон вырулил с обочины и устремился к нему.
Сэнди оглянулся и увидел, что Кристина с двумя чемоданами уже подошла к машине, рядом была собака, а мальчик держал открытой заднюю дверцу.
– Постойте! – крикнул Сэнди.
Он снова посмотрел на улицу. Синий фургон быстро приближался. Чертовски быстро!
– Назад, в дом! – закричал Сэнди.
Женщина, должно быть, внутренне была готова ко всему, потому что, не раздумывая и ни о чем не спрашивая, бросила чемоданы, схватила в охапку сына и устремилась к двери, у которой стоял Макс.
Все остальное заняло считанные секунды, но Сэнди Брекенштейну эти панические мгновения показались бесконечно, невыносимо долгими.
Синий «Додж» сразу повел себя как-то странно: он наискось пересек улицу и въехал во двор второго от них дома, расположенного выше по склону холма. Но здесь он и не думал останавливаться. Свернув с дорожки, но не затем, чтобы выехать обратно на улицу, машина взревела и понеслась в их направлении по траве через лужайку перед домом, выбрасывая из-под колес ошметки грязи и куски дерна, сминая цветы; с грохотом влетела в декоративный прудик для птиц, колеса пошли юзом, но только на миг – с маниакальной целеустремленностью машина мчалась вперед.
Что за черт….
Правая дверца фургона открылась, и из него на ходу выпрыгнул человек, упал на траву и покатился кубарем.
Сэнди подумал о крысах, покидающих тонущее судно.
Фургон вдребезги разнес деревянную изгородь, разделяющую два участка.
За спиной Сэнди услышал крик Макса:
– Что здесь происходит?
«Додж» был уже на соседнем участке.
Чубакка неистово лаял.
Водитель поддал газу. «Додж» летел, будто скорый поезд, если не ракета.
Расчет был ясен. Каким бы безумием это ни казалось, они собирались протаранить дом, в котором укрылись Скавелло.