Супердвое. Версия Шееля
Шрифт:
Он позвонил по телефону – когда только успел раскопать номер? – и суровым тоном предложил встретиться.
Да, немедленно!
В десять часов. В ресторане отеля «Заксенхоф».
Да, возле Ноллендорфплатц.
Затем положил трубку и потер руки.
* * *
В этот момент Алекс–Еско наморщил нос…
Следом по экрану неожиданно побежали помехи, потом полосы так же неожиданно оборвались и крупным планом на меня наехали глаза барона. Они были полны слез – видно, эти антимонии до сих пор досаждали ему.
Камера заняла прежнее положение, однако за эти несколько секунд в интерьере что-то неуловимо изменилось.
Я не сразу сообразил, в чем дело, а когда прозрел, обнаружил, что место, где сидел Шеель, свободно, а кресло Закруткина занято. Опыт, приобретенный за время работы с этими мастерами конспирации, подтвердил – теперь мне придется иметь дело с навечно уснувшим Анатолием Константиновичем.
« … – В ресторан Штромбах явился в назначенный срок. Приехал на метро, что несколько ослабило напряжение, которое я испытывал перед встречей.
Я был в хорошей форме, приятель, надеюсь, это понятно? И все-таки волновался – надеюсь тоже понятно почему? Ты припиши к моему рассказу что-нибудь полезно–воспитательное – например, о ответственности перед партией и народом, о готовности пожертвовать собой. Это ты умеешь, вот и размахнись пером!..
С первого взгляда было видно, что майор выбит из седла, но это вовсе не означало, что он не мог привести на встречу группу захвата. Или какого-нибудь опытного следака, так что сердчишко, понимаешь, трепетало.
Не без этого.
Хвоста не было. Перед входом в гостиницу Штромбах с тоской поглазел на небо.
Молился, что ли?..»
« …некоторое время я провел в гостиничном холле. Потом заглянул в зал. Убедившись, что Штромбах устроился спиной ко входу, то есть занял проигрышную позицию, как бы подчеркивая – все по–честному, я направился к телефону–автомату и сделал контрольный звонок.
Услышав в трубке тоненький голосок Магди, попросил господина капитана.
— Кто ему звонит?
— Это из управления.
— Будьте добры, позвоните через полчаса. У него сейчас важный разговор.
Эта арийка, продавшаяся большевикам, умела соблюдать конспирацию – ни одной фамилии, ни одного лишнего вопроса. Дисциплина, братцы, это лучшее, что может украсить женщину. Пусть теперь Штромбах попытается отомстить анонимным доносом. Кто ему поверит, если вдруг окажется, что в тот самый момент, когда капитан фон Шеель вербовал его, тот беседовал с группенфюрером СС фон Майендорфом…»
« …операция началась. Пора было брать абверовца за горло.
В форме я был вылитый Алекс–Еско фон Шеель, наследник титула, фрайгерр.* (сноска: имперский барон)
Бить пришлось недолго. Штромбах сник после первого же предупреждения насчет злополучного воззвания, а когда я напомнил ему, что, работая со мной и с моими друзьями, он может не только неплохо заработать, но и обеспечить себе безопасное будущее, он оживился.
— Позволено ли мне узнать, где живут ваши друзья?
— В этом нет тайны. Они живут на другом берегу канала.
— О каком канале вы говорите? О том, который омывает западные берега Франции?
— Нет, господин Штромбах. Мои друзья под каналом понимают Атлантический океан. Кстати, у меня есть для вас весточка от вашего приятеля мистера Симпсона. Он просит вас помочь мне. Это сущий пустяк, господин Штромбах. Мне нужны как можно более подробные сведения о нашем общем друге Ротте.
Штромбах изобразил крайнюю степень удивления.
— Зачем вам это? Неужели этот сумасшедший может кого-то заинтересовать на противоположном берегу такого широкого канала?
— Меня интересует не Ротте, а то, чем он занимается.
— Он пытается связаться с дьяволом по радио.
— У нас другие сведения, но даже если и так, нам интересно все, что с этим связано. Также хотелось бы узнать побольше о единомышленниках Ротте, поставивших себе цель досконально изучить наследие германских предков.
— Это другое дело, – успокоился майор. – Это серьезный интерес. А то я подумал…
— Вам не надо думать, – предупредил я его. – Вам надо в точности выполнять наши команды.
— Я не буду ничего писать!
— Вы ставите нам условия? Это нехорошо по отношению к друзьям, которые искренне хотели помочь вам выбраться из этой грязной истории, в которой вы, как ни странно, оказались замешаны. Вспомните, например, Испанию… Или Сербию… Или Северный Кавказ, специальный батальон абвера «Бергман», «Абвергруппу 102, русских военнопленных, среди которых вы подбирали кандидатов для работы в разведке. Напомнить, как вы поступали с теми, кто отказывался?»
— Не надо, – помрачнел майор и после паузы согласился. – Хорошо, я выложу его подноготную, но предупреждаю – только в устной форме. У него этой подноготной столько, сколько вам и не снилось. Он действительно в некотором смысле стоял у истоков этого сообщества выживших из ума профессоров.
После паузы, осмелев, майор добавил.
— Он, например, до сих пор поддерживает связь со своим научным руководителем в Мюнхене.
— С господином Хаусхофером?
Штромбах кивнул, затем, поколебавшись добавил.
— Я бы хотел, чтобы вы вернули мне документ…
— В свое время, господин Штромбах, а пока вас устроит такая сумма?
Я написал цифры на салфетке.
Штромбах кивнул.
— Тогда будьте любезны расписку.
— Какая расписка, господин Шеель! Неужели вы всерьез полагаете, что я поставлю свою подпись под столь порочной бумажонкой…