супермаркет
Шрифт:
Пальцы девушки все помнили и двигались автоматически, хотя от запаха его волос, кожи и парфюма, а так же от волнения, вызванного близостью и прикосновениями к так давно и безнадежно желаемому мужчине, кружилась голова, и было трудно дышать. Но вот пальцы от лица спустились по шее к плечам и на минутку замерли.
Наверно, боль уходила, потому что Маша почувствовала, как он стал расслабляться. Ее пальцы легли на руки Егорова. Какие они красивые, большие, настоящие мужские руки! Интересно, знает ли он, как привлекателен? Наверно, знает. Маша на миг подняла глаза. Егоров по-прежнему сидел, не поднимая
– Ну, вот и все. Как Вы себя чувствуете?
Девушка снова близко наклонилась к нему, пытаясь заглянуть в глаза. На этот раз они были открыты, но теперь в них не было ни мрачности, ни безразличия. В них были изумление и желание. Потом руки Егорова обняли ее и привлекли к себе. Он ее целовал, и все было именно так, как она хотела. Она тоже целовала его, а ее пальцы, лежащие на его плечах, дрожали.
– Стар я для тебя, милая, - с сожалением произнес он, с трудом отрываясь от ее губ.
Ну, зачем он говорит о возрасте? Какое это имеет значение? Главное, что он рядом, что целует ее, что сердце замирает от любви и нежности. Маша хотела обо всем этом сказать, но оказалось, что не так просто подобрать слова, поэтому она лишь попросила:
– Никогда так не говори.
Он ничего не ответил, только объятия стали крепче, а поцелуи еще ненасытнее. Она чувствовала, как тяжело и неровно бьется его сердце.
– Едем ко мне?
– Да, - ответила она, одним махом отметая прошлое, потому что все, происходившее до встречи с ним, перестало иметь хоть какое-то значение. Важно было лишь то, что происходило между двумя здесь и сейчас.
Счастье, что их не остановили. Он гнал машину и ругался вполголоса, если приходилось притормаживать. Она не обращала на это внимания, главное, что он был рядом, а ее рука успокаивающе лежала на его колене. Ехать было совсем близко. Он держал ее за руку, когда они поднимались на лифте, и не отпустил потом, когда, не включая света, провел в спальню. Ночник слабо освещал комнату, а они стояли и вглядывались в лица друг друга, словно стараясь найти подтверждение серьезности и значимости происходящего. Наконец она подняла руку и положила ее туда, где сильно и взволнованно билось его сердце.
– Никогда никуда не отпущу, - медленно и раздельно произнес он, и это было самое лучшее из того, что Маша когда-либо слышала.
Интересно, чему она собиралась научиться и к чему привыкнуть? Ее руки, ее губы знали, что делать. Она только сейчас поняла, что тело само решает, кого желать и любить, и никакими доводами этого не изменить. Все, что она раньше испытывала, не шло ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала сейчас. Такой она себя не знала. И это ей безумно нравилось.
– Не пожалеешь?
Неужели ему нужно подтверждение того, что он и так знал, не мог не знать? Она улыбнулась.
– Нет, никогда не пожалею, но это все так странно.
– Наверное, так, - протянул он.
– А расплету-ка я тебе косу, давно хотел.
Она была совершенно счастлива, закрывшись с ним от целого света этой массой волос.
Когда начинается счастье? Знать бы... И еще хорошо бы знать, почему счастливые
– Маша, Машенька... Какое красивое имя!
– говорил он с нежностью в голосе.
– Почему ты еще ни разу не назвала меня по имени? Скажи!
– Не знаю, - Маша была озадачена.
– Ты был таким ... Егоровым.
– Игорь я, Игорь, - засмеялся он, - запомни крепко, утром проверю.
Потом он говорил, что жить они пока будут здесь, она вольна делать то, что хочет, или совсем ничего не делать.
– Хорошо, - отвечала Маша, прижимаясь к нему всем телом и целуя в шею, - все будет, как ты хочешь.
Для нее эта ночь стала ночью открытий: она наконец-то поняла, какое счастье могут дарить друг другу мужчина и женщина. Поняла, как до боли, до головокружения можно желать другого человека. Поняла, что простое прикосновение любимого способно вызвать целую лавину чувств. Поняла, что счастье не только в том, чтобы брать, но и в том, чтобы давать любовь. И еще много чего важного поняла Маша о себе и Игоре.
Но ночь заканчивалась. Она, наконец, заснула, так и не выпустив из пальцев тяжелой мужской руки, а проснувшись, не увидела его рядом. Она еще немного полежала, прислушиваясь, но в квартире было тихо. Наверно, не лучшим вариантом было остаться их первым утром в одиночестве. Записки тоже не было найдено, и Маша решила, что Игорь вот-вот должен вернуться. Достав из шкафа его футболку, примерила, покрутившись перед зеркалом, и осталась довольной: она вполне могла сойти за короткое платье.
Стало смешно, потому что это выглядело совсем, как в зарубежных фильмах, где главная героиня после ночи пылкой любви обязательно облачалась в одежду ею осчастливленного молодого человека. Затем Маша, не торопясь, прошла по комнатам, но они ничего не рассказали ей о хозяине: все было по-мужски строго и безлико. Душ не поднял настроения, и, еще немного покружив по квартире, она села в кресло с какой-то книгой. Не читалось...
Откуда-то пришел страх. Липкий, тяжелый. Ночью все казалось таким простым, понятным и естественным, наполненным чувственностью и страстью, но вот наступил день, и неизвестно было, что он принесет. Будь Игорь дома, Маша бы могла заглянуть ему в глаза и все понять, но его не было. Может, он уже жалеет о сделанном и сказанном, поэтому и дает ей время уйти? Послышался звук открываемой двери, и она замерла, прислушиваясь. Нет, это был явно не Игорь.
Чтоб как-то скоротать время, Маша помогла домработнице готовить обед. Разговора не получилось, и она была этому рада. Оставшись снова в одиночестве, села в кресло и устало закрыла глаза. Вспомнились слова соседки, что от таких, как Егоров, надо держаться подальше, они перешагнут и не заметят.
Раздался звонок, и она, отбросив все страхи, поторопилась открыть дверь. На пороге стояла незнакомая девушка, и Маша честно отметила, что она хороша. Девушка, как хозяйка, вошла в квартиру, небрежно скинула с ног дорогие босоножки и взяла из шкафа нарядные домашние тапочки.
– Хозяин не приходил?
– спросила она, не глядя на Машу.
– Ты из фирмы? Окна моешь? Мой лучше, я проверю.
Маша замерла от ужасного предчувствия, однако сумела спокойно ответить:
– Нет, не из фирмы.