Суровая Проза, Трилогия(CИ)

Бондаренко Андрей Евгеньевич

– Милые и забавные собачки, - отведя бинокль от глаз, высказал своё мнение Артём.
– Забавные такие. Наверное, полностью безобидные. Может быть...

– Ну, это как сказать, - закуривая крепкую французскую папиросу "Голтуз", в очередной раз завёл разговорную философскую шарманку Аль-Кашар.
– У каждой медали, как известно, имеется две стороны. Как, впрочем, и у каждой серьёзной природной сущности. Вот, и с этими пустынными рыжими волками - та же история.... С одной стороны, лобо очень полезны. Они - лучшие ловцы крыс на этом призрачном и неверном Свете. Если, к примеру, в какой-либо части Сахары развелось избыточно много прожорливых крыс, то

туда - без промедлений - доставляют молодых лобо. Иногда бедуины отправляются по пустыне (на верблюдах, естественно), за пятьсот-шестьсот километров, чтобы разжиться щенками пустынных волков. Крысы - это очень плохо для маленьких верблюжат и козлят, могут ночью загрызть до смерти. Если не всех, то многих. Лобо - безжалостно уничтожают подлых крыс, это очень и очень хорошо.... Но голодные лобо иногда по ночам - всей стаей - нападают на беспечных путников, заночевавших в пустыне. Они не брезгуют человечиной. И, что хуже всего, совершенно не боятся огня...

– Э-э!
– забеспокоился Артём.
– Значит, пустынные волки могут - сегодняшней ночью - наброситься на нас?

– Могут, - невозмутимо пуская в вечернее бездонное небо сизые табачные кольца, согласился бербер.
– Но не нападут.

– Почему - не нападут?

– Потому, что я сейчас прогоню их. Есть один древний берберский секрет, доставшийся мне от прадеда. Лобо будут бежать отсюда прочь - всю ночь напролёт. Очень быстро бежать. Со всех своих мохнатых лап. До самого рассвета...

Аль-Кашар тщательно затушил папиросу о рифленую подошву своего тёмно-серого армейского ботинка с высокой шнуровкой, бросил окурок на ярко-малиновые угли, отошёл от костра на несколько шагов в сторону, задрал голову к небу, крепко зажмурил глаза и, поднеся к губам сложенные рупором ладони, завыл.

Поздний "сахарский" вечер тут же наполнился бесконечно-печальными и безгранично-тоскливыми звуками. Вой, подхваченный и многократно усиленный чутким эхом, плыл над бескрайней пустыней плотным и всепроникающим маревом. Плыл и плыл, постепенно охватывая-обволакивая собой всё вокруг.

Пустынные волки, словно бы получив некий тайный сигнал-команду, резко остановились и, напряжённо повернув свои ушастые головы в сторону Шестого рыжего бархана, застыли - абсолютно неподвижными изваяниями. Вскоре мелодия воя резко изменилась: к печали и тоске добавились нотки колючей тревоги, потом - отголоски вселенского неотвратимого ужаса.... Лобо, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, дружно и целенаправленно рванули прочь, постепенно превращаясь в крохотные тёмно-рыжие точки...

Когда Аль-Кашар плавно отвёл ладони ото рта, и вой постепенно затих вдали, Артём попросил:

– Научи меня, друг, пожалуйста, этому высокому искусству.

– Почему бы, собственно, и нет?
– невозмутимо пожал узкими плечами бербер.
– Научу, конечно, Тёмный. На этом странном и призрачном Свете любое умение может пригодиться. Неожиданно для всех. Даже и для самого умельца.

За последующие - за этим происшествием - три месяца им ещё не раз встречались на пути стаи рыжеватых лобо, и Артём, в конце концов, неплохо научился отпугивать этих коварных хищников. А самого Аль-Кашара - уже в самом конце их командировки - достал-таки безжалостный ливийский стрелок. Полчерепа снесло бедняге. Бывает...

Потом случайно выяснилось, что этот "берберский" вой пугает (до острых желудочных колик и внепланового испражнения), а также разгоняет в разные стороны не только пустынных шакалов, но и бродячих собак, и лесных волков, и африканских львов, и всех прочих хищников, да и диких свирепых туземцев-каннибалов, проживающих на далёком острове Новая Гвинея. Неоднократно Артёму Белову пригождалось это умение. Неоднократно и эффективно.

Впрочем, это уже совсем другая история...

Глава четвёртая

Амальгама

На пятые сутки пребывания наших героев в стационарном лагере "ооновского" корпуса случилось-произошло одно немаловажное событие-происшествие.

Дело было уже вечером, когда российские офицеры, успешно завершив все плановые служебные мероприятия, отправились на ужин в самое просторное сборно-щитовое строение лагеря (их "ужинная" смена была третьей, предпоследней).

В столовой, рассчитанной на одновременное пребывание ста пятидесяти активных едоков, было людно, бестолково и очень шумно - сплошной разговорный гвалт и весёлые смешки, щедро разбавленные бодрым звяканьем-перестуком алюминиевых ложек-вилок о поверхности мисок и тарелок.

Неожиданно всё стихло.

– Что такое?
– обеспокоенно завертел головой по сторонам Алекс.
– Никак, кто-то умер? Ох, и ничего же себе - сюрпризец.... Посмотрите, ребята, какая ослепительная голливудская звёздочка возжелала отведать наших армейских харчей и разносолов...

Возле входной двери в столовую стояла, картинно подбоченясь и пряча глаза за тёмно-жёлтыми стёклами модных пляжных очков, высокая блондинка со слегка вьющимися волосами до плеч. А пятнистая "ооновская" форма очень выгодно подчёркивала все женские особенности и достоинства её стройной фигуры. Ну, очень и очень выгодно. Очень и очень стройной. И все-все-все...

– Алёна!
– восторженно выдохнул Подопригора и, вскочив на ноги, резво припустил к двери.

После этого последовали жаркие объятия и затяжные поцелуи, сопровождавшиеся страстными вздохами-всхлипами. А ещё через минуту-полторы Горняк и неизвестная умопомрачительная блондинка, обнявшись, покинули помещение столовой.

– Что это за бикса козырная?
– громко сглотнув слюну, поинтересовался Сомов.

– Сам ты, отрок бестолковый, такое обидное слово. Как любит выражаться наш бравый генерал-лейтенант, - беззлобно усмехнулся Горыныч.
– А прекрасная амазонка, которую мы только что имели честь лицезреть, это - Алёна Мальгина. Армейское прозвище - "Амальгама". Майор ГРУ. По крайней мере, месяцев шесть-восемь тому назад, когда я с ней пересекался в последний раз, Амальгама состояла в майорском звании. Сейчас, возможно, уже пошла на повышение. С неё, шустрой и отвязанной, станется.... Легендарная и очень способная барышня, короче говоря. А ещё она является гражданской (вернее, армейской), женой нашего Горняка. Счастливчик, иначе и не скажешь...

– Серьёзно? Неожиданный расклад.... А как они познакомились? И, вообще.... Расскажи, капитан, про Серёгу и Амальгаму. Ну, интересно же. Типа - пожалуйста.

– Ладно, оторвы "грушные". Слушайте, морды неприкаянные. Весьма поучительная и позитивная история - для сословия лейтенантского. На сегодняшний текущий момент, по крайней мере.... Не против, если я буду рассказывать от третьего лица? Привычка у меня такая, от Палыча перенял.... Вот, и ладушки. Итак, приступаю...

Ох, не ко времени Сергей Подопригора окончил славный Ленинградский Горный Институт имени пламенного революционера Г.В. Плеханова. Не ко времени, мать его! Вернее, не в то Время...