Суровая Проза, Трилогия(CИ)
Шрифт:
Глава пятая
Встреча на берегу пруда
Или - немного про Войпеля
Сергей проснулся в шесть тридцать и задумался: - "А во сколько (по времени), питерские горожане и горожанки отправляются - по утрам - выгуливать своих верных четвероногих друзей, а? Что-то я, за давностью лет, запамятовал.... Вообще-то, наверное, рано. В том смысле, что от семи до семи тридцати. Но сегодня, опять же, воскресенье. Следовательно, попозже? Или как? Не знаю. Впрочем, не буду рисковать...".
Он поднялся с постели и отправился в душ: голова слегка трещала
После десятиминутного контрастного душа ожидаемо полегчало, и он, одевшись, слегка помахал руками-ногами (типа - сделал зарядку), после чего занялся приготовлением завтрака. Так, ничего особенного: яичница из четырёх куриных яиц (купил вчера поздним вечером в ларьке, возвращаясь от Саныча), пожаренная с оленьей вялено-копчёной грудинкой, хлеб с маслом и большая кружка чёрного крепкого кофе без молока и сахара. Классический завтрак многолетнего холостяка, короче говоря.
Вообще-то, в холодильнике и две пол-литровых банки пива имелись. Ну, из нетленной серии, мол, пиво - с похмелья - ещё никогда и никому лишним не было. Но...
– Пиво сегодня, увы, мне противопоказано, - уплетая яичницу, хмуро пробормотал Сергей.
– По крайней мере, в ближайшие часы. Ну, а там видно будет. Посмотрим. По ситуации.
Как легко догадаться, он собрался прогуляться к Кирпичному пруду: ведь именно вдоль его береговой линии - по словам Сан Саныча - Ольга Гущина регулярно прогуливалась со своей собакой. Совершенно ничего хитрого.
Боялся он, честно говоря, этой встречи. Очень боялся. Но - одновременно с этим - ждал, мечтал и желал. Так желал, как ничего другого в этой жизни никогда не желал. Бывает. Любовь, как известно, субстанция странная, слегка запутанная и не всегда понятная. Не всегда понятная - простым смертным, я имею в виду...
Такое, вот, стихотворение сложилось у Сергея в голове полтора месяца назад:
Чистый слог, он нам завещан Богом.
Стройный стан - на много лет назад.
Осень затаилась за порогом.
Листья жёлтые - над городом - летят.
Листья жёлтые спускаются на озеро.
Между листьями лишь серые глаза.
И звучит - далёкая мелодия.
В воду падает - нежданная слеза.
Догорит костёр, и я уеду.
В те места, где не был много лет.
Подновлю могилки бабке, деду.
Встречу странный, призрачный рассвет.
И пойду гулять - тишком - по городу.
Веря, что случайно, навсегда.
Встречу серые - похожие на омут,
Милые, знакомые глаза...
Встречу серые. Похожие на омут.
Милые, знакомые глаза...
Это утро выдалось, на удивление, тихим и погожим, только слегка прохладным: температура окружающего воздуха - по ощущениям - не превышала пяти-шести градусов тепла.
На хлипкой "припарадной" лавочке, доверчиво подставив морщинистые лица скупым солнечным лучам, сидели знакомые старушки.
– О, Серенький нарисовался!
– обрадовалась оптимистически-настроенная Матрёна Ивановна.
– Никак, снова - с утречка пораньше - за пивком намылился? Ай-яй-яй. Нехорошо, мальчик.... Смотри, сокол ты наш одноглазый, доиграешься. От регулярных утренних пивных возлияний - до пошлого хронического алкоголизма - всего-то один маленький шажок. Пройдёшь его, мил-друг, и не заметишь. А когда заметишь, то поздно уже будет. Как жизненная практика-диалектика и показывает.
– Не, он сегодня, отнюдь, не пивными банками-бутылками озабочен, - мудро усмехнувшись, не согласилась с подругой седовласая Ульяна Макаровна.
– Причёсан, тщательно выбрит, белая рубашечка под курткой, ботиночки начищены до блеска зеркального. Спорить готова (на что угодно), что без дел сердечных и давних здесь не обошлось. В том смысле, что без прекрасных серых глаз...
– Здравствуйте, бабушки, - слегка засмущался Сергей.
– Хорошая погода, не правда ли?
– Правда ли, правда ли.
– Не плохая, симпатичный молодой человек, это точно.
– А вам, милые бабушки, чего не спится? Зачем в такую рань раннюю поднялись?
– Какой же тут сон?
– удивилась Матрёна Ивановна.
– Боимся, видишь ли, всё самое интересное проспать.
– Опять что-то случилось?
– Это точно, случилось. Очередное.... Примерно с час назад наркоманы шли со стороны сквера. Шли и грязно ругались, болезные, последними, что называется, словами. Мол, пропал куда-то ларёк возле сквера, торгующий "дурью" и "таблетками": вчера, мол, ещё торговал, а сегодня исчез - в неизвестном направлении. Ленточный фундамент стоит на прежнем месте, как вкопанный, а сам павильон-то - тю-тю. Испарился.
– Ничего себе.
– А ещё и продавца из этого пропавшего ларька нашли, - невозмутимо дополнила Ульяна Макаровна.
– Возле Будапештской, между двумя пятиэтажными "хрущёвками". Мёртвого, понятное дело. Говорят, что застрелился. Или же, мол, застрелили, а самоубийство инсценировали.... Вот, Серенький, как ты объявился в этих краях, так у нас они и начались, непонятки кровавые.... А? Что скажешь?
– Ерунда, - пожал плечами Сергей.
– Насквозь случайные совпадения. И не более того. Бывает.... Ладно, бабушки, пошёл я. Всех благ...
Он, перейдя через перекрёсток Будапештской и Димитрова, добрался до Кирпичного пруда: низкий безлюдный берег, серый каменистый песочек, перемешанный - местами - с овальными островками чахлой пожелтевшей травы, тёмно-зелёные бочки для сбора мусора, лёгкая туманная дымка над водой.
"Никого", - медленно шагая вдоль кромки воды, подумал Сергей.
– Может, я рано пришёл. Или же, наоборот, опоздал. Чёрт подери.... Ладно, погуляю здесь немного - в пределах часа. Или, например, двух-трёх.... Стоп-стоп. Ничего себе - следочки на песке. В том плане, что чёткие отпечатки огромных босых подошв. Огромных-огромных. Только, блин, четырёхпалых босых подошв.... Хм. Точно такие же приметные следы я видел с полгода тому назад - там, в Республике Коми, в одном глухом лесном урочище. Местный охотник тогда клятвенно уверял, что это были следы йети. То есть, приснопамятного снежного человека.... Ну, и как прикажете это понимать? Мол, по Санкт-Петербургу, сомнений и страха не ведая, разгуливают обнаглевшие в корягу йети? Или же это чья-то дурацкая шутка? Типа - очень смешная, эстетичная и без меры весёлая? Всё, положа руку на сердце, может быть: дефицита доморощенных шутников-юмористов в нашем славном Купчино никогда не наблюдалось.... Эге, а вот здесь - совсем-совсем недавно - лежало что-то массивное, тяжёлое и прямоугольное. То бишь, некий громоздкий параллелепипед.... А потом его, как я понимаю, затащили в пруд - характерная широкая полоса и босые четырёхпалые следы, по крайней мере, "уходят" в воду. Вот же, блин горелый...".