Суть времени. Том 4
Шрифт:
Но не потому, что система была плохая. Плохая была система или нет, это отдельный вопрос. Произошедшее в то время не имеет никакого отношения к системе. Хуже система снабжала людей продуктами или нет, она снабжала их по тем нормам, которые сама для себя выработала. И она как-то с этим справлялась. Сравните, между прочим, эти нормы с теми нормами, которые существовали в сытом американском обществе. Там что, было в то время два холодильника на семью и принесение обедов из ресторанов, как сейчас? Нет ведь, правда? Как мы видим по
Итак, первый элемент гибели Советского Союза — это дезорганизация, разрушение, подрыв действовавшей системы управления.
Но есть и второй компонент, гораздо более важный: смыслы.
В любой политической организации важны три человека: политический лидер, идеолог и орговик.
Если организационное начало — это один из краеугольных элементов системы, то смыслы или идеи — это другой краеугольный элемент системы.
Была осуществлена неслыханная операция по подрыву смыслов. Все, что было сделано по подрыву организационного потенциала советского общества, советской страны, ничто по сравнению с тем, что было сделано для подрыва смыслового потенциала.
Вот тут-то постмодернистский враг отработал по полной программе! И ужасно боится, что мы назовем правильное имя и скажем, что это сделал именно постмодернистский враг.
Была осуществлена атака на Идеальное вообще, были применены все изысканные методы карнавализации, которые разработали Бахтин, постструктуралисты, были применены все виды новейшего информационного оружия.
Это все было обрушено на советские смыслы. Произошла их тотальная диссоциация. Информационные и интеллектуальные вирусы были нацелены в каждую клеточку тела.
И прежде всего, естественно, в историческое самосознание, ибо речь шла о советской идентичности (рис. 6).
О любви к советской стране шла речь! Если эта страна совершала какие-то неслыханные, чудовищные, ни на что не похожие злодеяния, как ее можно любить? А если ее нельзя любить — какие смыслы? Все отвратительно!
Когда смыслы рухнули, то рухнул язык коммуникаций. Очень важно понять (и очень жаль, что кто-то этого не понимает), что есть триединство: метафизика, смысл, язык.
А дальше вопрос в том, что язык есть средство коммуникаций. Если у вас нет языка, как вы построите коммуникации?
Все скажут, что есть русский язык или есть язык ненависти к либералам. Но этого же мало.
Была некая смысловая система. Она накренилась и рухнула, и разбилась на массу осколков. Вам это ничего не напоминает? Это типичный вариант Вавилонской башни, когда все вдруг лишились единого языка и заговорили на невероятном количестве
И говорят на невероятном количестве языков.
И единственный честный ответ на вопрос о том, почему большинство ничего не может сделать на протяжении стольких лет, заключается в том, что возникло дикое количество языков.
Антилиберальный процесс начался уже в декабре 1992 года, когда Съезд народных депутатов не дал Гайдару стать премьером. Политический успех либерализма кончился.
Когда в ответ в октябре 1993-го был расстрелян Дом Советов, то вслед за этим на парламентских выборах победили Жириновский и Зюганов. И Карякин сказал: «Россия, ты одурела!»
С этого момента говорить о какой-то политической манкости, привлекательности либеральных идей, которые до сих пор защищают их творцы, невозможно. Но почему же тогда эти самые творцы до сих пор не только не потеряли, но даже укрепили свои позиции? Почему? Как это может быть не связано со свойствами того большинства, которое позволяет им такое?
Если бы это большинство было сильным, то оно бы такого не допустило. Значит, оно слабее, чем его противник.
Почему противник так силен? В чем его сила?
Его сила в фантастической разобщенности большинства, в его растерянности, в его поврежденности. С чем столкнулась наша страна, когда был нанесен удар по советской идеологии, по смыслам в режиме социокультурного шока, в режиме войны с Идеальным? Впервые на миллиарды долларов США была осуществлена трансформация умствований постмодернистов в классическую политическую технологию, невероятно эффективную, избавившую Соединенные Штаты от сверхдержавы-конкурента.
Вот с этого момента в мозгах наших соотечественников торчат либеральные или другие «тараканы». Их много, они там ползают. Вместо советской смысловой системы возникла мозаика.
Великая заслуга Проханова заключается в том, что он решил эту мозаику собирать. Но он собирал ее эклектически, по горизонтали, сначала создавая в своих первых работах некий атлас идеологий, затем превратив газету «День» (а позже газету «Завтра») в классический постмодернистский коллаж, где на одной странице в статье Бушина говорилось о том, что Горбачев и Ельцин дети власовцев, а на соседней странице Бондаренко называл генерала Власова великим русским патриотом, которым мы все должны восхищаться.
Это и назывался коллаж. Я не обвиняю Проханова. Я говорю, что он оказался в реальной ситуации крушения советской смысловой системы. И он эти осколки решил собирать по принципу горизонтали (рис. 7).
«Раскололась великая советская ваза?» — сказал Проханов. (Как вы понимаете, я использую и вазу, и Вавилонскую башню, как метафоры.) «О`кей. Она раскололась — мы ее склеим. Мы возьмем клей и начнем по кусочкам ее склеивать, объединять все эти осколки против либералов, против сил, которые мы ненавидим, по принципу общего врага и так далее».