Сутки по командирским часам
Шрифт:
Тимкино присутствие в этой комнате угадывалось по стае динозавров всех родов и видов, которая разбавила Вовкино воинство из оловянных и пластиковых солдат. А индейцы и ковбои с лассо стояли теперь вперемешку с новенькими человечками из Лего.
Трубников вздохнул, стараясь не выразить на лице свое разочарование тем, что не увидел ни одной игрушки, которую Тимка увозил из отчего дома. Ни мохнатого рыжего щенка Кутю с черным ухом, ни пластмассовую собачку Аву, которая в ловких отцовских руках умела делать поклоны, садиться и махать хвостиком, ни красную машинку
До этой минуты ему казалось, что все между ними наладится, как только к ребенку вернется память о тех счастливых минутах, когда они чувствовали себя чем-то единым. Но, похоже, и тот маленький мальчик, и тот молодой отец уже имели мало общего не только друг с другом, но и сами с собой. И ему, капитану первого ранга, придется иметь дело с незнакомым членом своей семейной команда девяти с половиной лет от роду.
Лет десять-пятнадцать назад для признания лидерства у команды из бывших пионеров и комсомольцев хватало авторитета должности старшего офицера. Теперь для нового экипажа важен был еще и авторитет личности командира. Миша прав. Памятью прошлого не обойдешься. Придется откровенно отвечать на неудобные вопросы и терпеливо добиваться понимания и той близости, которая когда-то далась ему незаслуженно легко. Но Трубникова это не пугало, только бы вернуться.
Тимка в это время поднял с пола и поставил на стол подъемный кран самостоятельно собранный из остатков трех Вовкиных конструкторов. И инженер Трубников с уважением посмотрел на его создателя. Кран на четырех разноцветных колесах имел подвижную кабину и стрелу сантиметров в тридцать. Он был прицеплен к тягачу, в кабине которого сидел леговский рабочий в спецовке и каске. Тимка покрутил ручку, и кран легко поднял со стола коробочку со скрепками. Мальчик закрепил поднятый груз на высоте и вопросительно посмотрел на Трубникова.
— Такой большой! — искренне удивился Трубников
и стал серьезно и внимательно осматривать Тимкину конструкцию.
— Вот тут крепление интересно придумано и тут, — он указал на те места, где стрела соединялось с кабиной и с платформой. — Из нескольких конструкторов собрал? Без чертежей?
— Да.
— Хорошая работа,
Тимка смутился, покраснел и стал опускать скрепки вниз.
— Тимур, — внезапно сказал Каперанг, притягивая к себе сына, — поедешь со мной в Москву? Ненадолго.
— Один?!!
— Со мной, — грустно усмехнулся Трубников.
— Поеду, — сипловато ответил Тимка после недолгой паузы. — А когда?
— Завтра утром.
— На машине?
— Нет. На автобусе. На машине тебя отвезут из Москвы сюда.
— А ты… Вы потом куда?
— Останусь в Москве.
— И… уже не вернетесь?
Трубников сглотнул. Слова Тимки имели неизвестный мальчику зловещий смысл.
— Вернусь и уже не уеду, — Трубников заставил себя улыбнуться. — Ну, если согласен, начинай собираться. Автобус утром. Дядя Миша в курсе.
Тимур постоял немного, закусив нижнюю губу, потом круто развернулся и побежал на кухню.
— Зина! Меня Трубников берет с собой в Москву ненадолго. Ты меня соберешь?
Зинаида Васильевна в это время одной рукой заталкивала в мясорубку куски мяса, а другой крутила ручку. После Тимкиных слов она оставила свое занятие и присела на стул, держа на отлете испачканные пальцы.
— Крути давай!
Тимка принялся вертеть тугую рукоятку, налегая на нее всем телом.
Зинаида Васильевна подождала, пока прокрутится то, что было в раструбе мясорубки, и положила новую порцию мяса.
— Давай! Давай!
— Ну, так ты меня соберешь? — сдавленным от натуги голосом опять спросил Тимка. — Автобус утром. Папа-Миша в курсе.
Зинаида Васильевна встала, отстранила племянника от машинки и вдруг обидчиво сказала:
— Если это ваше мужское решение, с мужиками и советуйся.
— А папа-Миша где?
— Что, не заметил, как ушел? Надо же. На стройку он помчался, как угорелый. Вон мобильник лежит. Забыл.
— А там у кого-нибудь еще есть телефон?
— Может и есть, только других номеров я не знаю.
Тимка вышел на крыльцо, постоял немного и побежал в свое Робин-Гудовское убежище. Сел на деревянный обрубок, задумался.
Пряно пахло помидорной зеленью и укропом. Сонно и надоедливо жужжали большие мухи, норовя укусить его за ноги, уже и так густо украшенные ссадинами и царапинами. Белые капустницы целыми эскадрильями все еще летали над капустной грядкой. И слышно было, как с деревьев падают на траву изъеденные червяками янтарные яблоки белого налива.
Солнце устало опускалось к горизонту. Длинный летний день, как хлопотливая хозяйка, никак не мог переделать все свои дела.
Вдруг планки соседской изгороди раздвинулись, и в лаз просунулась голова Сеньки.
— Я видел, как ты на крыльцо выскочил, а потом сюда дернул.
Тимка на его появление никак не прореагировал.
— Узко стало, — продолжил Сенька с досадой. — Футболку чуть не порвал.
Нужно еще одну планку отодрать.
— Калитку нужно сделать, — ответил Тимур. — а то скоро все ваши куры к нам в суп попадут. Рыжая опять на наших грядках рылась.
— А я у Борьки был. Лежит, героя из себя изображает. Думает, он один пострадал. Лучше бы поменьше внимания к себе привлекал, а то брат быстро сообразит, куда его сигаретная заначка делась. Между прочим, если бы не мой организм, меня бы в лепешку раздавили вместе с мячом. Навалились все! У меня даже дыхание перехватило!
— То-то ты орал, как резаный! — фыркнул Тимка. — Слушай, мне Трубников предложил в Москву с ним поехать на пару дней.
— Прикольно! Во кайф словишь!
— Словлю…
— А твои что?
— Трубников говорит, что папа-Миша не против, но он-то сам мне ничего не сказал и уехал на стройку. И мобильник забыл. Кто знает, когда домой вернется. Может на ночь останется. А автобус рано утром отъезжает.
— Ну, и чего ты волну гонишь?! Не соврал же твой папаша!
— Нет, конечно…