Суздаль. История. Легенды. Предания
Шрифт:
В 1610 году при гробе Соломонии получила исцеление жена священника того же Покровского монастыря — Дарья, которая была расслаблена и совсем не владела своими членами".
Эти и другие чудотворения у гроба инокини Софии побудили суздальского епископа Серапиона сообщить обо всем патриарху Иосифу, который и повелел ему освидетельствовать мощи Соломонии. Почитание же ее узаконили только в царствование Алексея Михайловича, который хоть и сам бывал крут; но заботился о замаливании грехов прежних государей. Согласно монастырскому преданию, службы и моления пелись у гробницы Соломонии до царствования Петра I. Затем их отменили и повелели петь только панихиды [79] .
79
В
В 1934 году суздальский историк А. Варганов вскрыл маленькую могилу, находившуюся рядом с гробницей преподобной Соломонии-Софии. Каково же было удивление археологов, когда они не обнаружили в ней не только скелета, но и следов его! В захоронении лежала только деревянная кукла, одетая в детскую шелковую рубашечку, которая теперь хранится за стеклом в Суздальском музее. Когда-то эта коричневого цвета рубашечка по рукавам и вороту была расшита серебряными нитями.
Предание о спасшемся сыне великой княгини Соломонии нашло отражение не только в легендах, но и в светской литературе. Так, историк и археолог С.Д. Шереметьев был уверен в том, что у великой княгини был сын, и утверждал, что Соломония сама хотела уехать в Суздаль, чтобы разрешиться от бремени и уберечь ребенка от преследований со стороны Глинских. Знал о его существовании и царь Иван Грозный, поэтому боялся за престол московский. Может быть, этим объясняются также и такие черты его характера, как подозрительность, склонность всюду видеть заговоры, резкая смена настроений и т. д.
О происхождении героя народных преданий Кудеяра ничего не говорится, кроме того, что он, мстя за несчастную судьбу своей матери, встал во главе шайки разбойников и грабил богатых купцов и бояр. Историк Н.И. Костомаров героем своей хроники "Кудеяр" сделал реальное историческое лицо — боярского сына Кудеяра Тишенкова, который в конце романа, чтобы отомстить Ивану Грозному, бежал к крымским татарам и даже участвовал в набеге хана Девлет-Гирея на Москву в 1571 году.
Исследователь В. Смирнов отмечает, что никаких исторических подтверждений эта романтическая история не имеет, и единственным документом, в котором упоминается некий Кудеяр, является письмо Ивану Грозному из Крыма, написанное опричником Васькой Грязным, попавшим в плен к татарам. Человек это был невероятно хвастливый и легкомысленный, и в том же письме уверял, что в одном бою насмерть покусал шестерых татарских воинов, а еще 22 человек покусал, но не до смерти. В письме он называет Кудеяра "государевой собакой, изменником", и в этих словах его некоторые историки видят доказательство побега Кудеяра к крымскому хану. В. Смирнов предположил, что, скорее всего, этот Кудеяр родом был из казанских татар, не принявших власть русского царя и бежавших к единоверцам в Крым [80] .
80
Виталий Смирнов подробно разбирает и вопрос о сговоре великого князя Василия III с греческим духовенством, в связи с чем дальнейшая судьба сына Соломонии получает новую версию. Подробнее об этом можно прочитать в журнале "Чудеса и приключения" (№ 8 за 1996 год).
Царица Евдокия Лопухина
Соломония Сабурова была лишь первой узницей Свято-Покровской обители, для которой монастырь стал пожизненным местом заключения. Впоследствии в силу придворных интриг сюда тоже нередко попадали особы из княжеских и даже царских семей. Насельницей обители была и Анна Васильчикова — шестая жена Ивана Грозного, с которой царь прожил около четырех лет. В 1610 году, после свержения "боярского царя" В.И. Шуйского, ту же судьбу испытала его жена Мария Петровна. В монастырь попадали и вдовы казненных бояр, которые стали почитать покойную Софию-Соломонию как святую. На проживание знатных особ обители жаловались села, деревни, луга и пашни, поэтому она была сказочно богата.
Другой царственной инокиней Свято-Покровской обители стала Евдокия Федоровна — первая супруга Петра I. Происходила она из рода Лопухиных, не считавшихся знатными, но они пользовались доверием царицы Натальи Кирилловны, которая и женила царя на молодой красавице. Брак совершился 28 января 1689 года — тихо, скромно, без особых торжеств… И даже не в Благовещенском соборе Кремля, где обычно венчались цари русские, а в небольшой придворной церкви Святых апостолов Петра и Павла.
Едва миновал медовый месяц, как царь Петр оставил молодую жену и поскакал в Переславль строить с немецкими корабельными мастерами суда. Евдокии грустно было оставаться одной, из походов Петр не писал к жене своей, со временем заметно охладел, а потом и вообще забыл о ней, веселясь в Немецкой слободе, где его сердцем завладела хорошенькая, своенравная Анна Моне.
Согласие между супругами — Евдокией и Петром — поддерживала только царица Наталья Кирилловна, но после ее смерти Петр решил расстаться с женой и отправить ее в монастырь. Из Лондона он писал боярам Л.К. Нарышкину и Т.Н. Стрешневу, а также духовнику царицы, чтобы они склонили ее к добровольному пострижению. Вернувшись в конце августа 1698 года в Москву из первого заграничного путешествия, Петр поспешил навестить некоторых своих друзей, а потом наведался и в семейство Монс. С женой он не виделся, лишь несколько дней спустя согласился встретиться с ней на нейтральной территории — в доме думного дьяка Виниуса. И то только для того, чтобы подтвердить свое решение о заточении ее в монастырь. Чем заслужила она это? В чем провинилась? Но Петр оставался непоколебим…
В сентябре 1698 года участь молодой царицы была решена: в простой карете, запряженной парой лошадей [81] , без свиты, в сопровождении только карлицы Евдокию Федоровну отвезли в Суздаль — в Свято-Покровский женский монастырь. В горе и нищете жила здесь царица, так как Петр совершенно забыл о ней и не назначил никакого денежного содержания. Царевна Марья Алексеевна и царица Прасковья Федоровна изредка посылали несчастной подарки и приветы через приближенных своих, а иногда через нищих или юродивых. Сестрам царя, участие которых в стрелецком бунте было почти доказано и которых тоже заточили, были хотя бы предоставлены приличное содержание и привычная обстановка. С невинной же обошлись строже, чем с провинившимися. Евдокии Федоровне было тогда 26 лет, и долгие годы мрачные стены уединенной кельи служили склепом для молодой женщины, полной страстных желаний.
81
Сделано это было из жестокости, так как в то время мало-мальски зажиточный боярин выезжал не иначе как шестеркой.
В мае 1699 года в монастырь приехал окольничий С. Языков: он более двух месяцев жил в подмонастырской слободе и каждый день ходил к опальной царице. Приезд его сопровождался какой-то таинственностью, и по монастырю поползли слухи, что приезжал он по приказу Петра I постричь царицу Евдокию.
Слухи оказались справедливыми, и по требованию С. Языкова архимандрит Спасо-Евфимиева монастыря прислал к нему иеромонаха Илариона — для совершения тайного дела. Окольничий привел иеромонаха к келью казначеи Маремьяны, где жила царица Евдокия Федоровна, и здесь за занавесками и состоялось пострижение, причем так тихо и тайно, что казначея ничего и не увидела. Царицу нарекли инокиней Еленой, но она не признала приговора Петра I.
Народ сложил свою песню о пострижении царицы:
Постригися, моя немилая, Посхимися, моя постылая, На постриженье дам сто рублей, На посхименье дам тысячу! Поставлю келейку в Суздале, Красивом городе! Тонешеньку, малешеиьку! Князья и бояре съезжалися И той келейке дивовалися: И что за келейка, И тонешенька, и малешенька! И что это за старица, Что пострижена молодешенька?Тяжел был переход из царских чертогов в монастырскую келью, и грустно было молодой, самолюбивой женщине переодеваться из парчи в черное монашеское платье, причем насильственно, не зная за собой никакой вины. Царица предалась было молитвам, но в воображении постоянно видела картины своего прежнего величия. Инокиня Елена даже отправилась к игумену Сновидского монастыря Досифею, который пользовался репутацией богоугодного человека и предсказателя. Царица рассказала ему о своем горе, игумен утешал ее и в темных пророчествах намекнул на отрадное будущее.