Суженый смерти
Шрифт:
– Языка бы...
– профессор мыслил совсем не как ученый.
– Язык штука хорошая. Но на примете лишь студент, а его исчезновение после визита к вам - провал. Нас могут убить раньше времени, а могут и точку сбора переменить. Так мы точно ничего не добьемся.
– Снять со снайперки... Интересно. Но ведь потомок Ликаона тоже оборотень, ты не отличишь его от других.
– Я не думаю, что он будет рад жертвоприношению, так что он должен быть в кандалах или нечто вроде того.
– Не факт. Он может добровольно отдать себя на растерзание. Может, он фанатик.
– Вариант. Да, может... Тогда нужно ликвидировать всех, кто внутри.
– А если их штук сто? Сто обернувшихся вервольфов. Ты представь себе. Тут армия нужна. Минимум человек пятьсот с железными яйцами.
– Будь это люди, мне был бы нужен всего взвод с автоматами. И то, чтобы периметр оцепить. Я и в одиночку с пулеметом управился. Но где достать дюжину автоматов с серебряными пулями? И еще отчаянных парней к ним?
– Что это вы без меня затеяли, мужчины?
Марья появилась неожиданно, из-за угла, скрывающего кухню. Профессор потерял дар речи, а Александр поперхнулся чаем, но тут же искренне улыбнулся, вставая навстречу.
– Анатолий Викентиевич, это...
– он не мог подобрать слова.
– Это Марья.
– А как? Откуда? Я лично проверял, что закрыл дверь. Тем более вы пришли из кухни, - он хлопал глазами.
– Кто вы?
Александр глядя на Марью, развел руками, мол, я помогать тебе не буду.
Она очаровательно улыбнулась.
– Анатолий Викентиевич, а не поздновато ли вам об этом думать? В вашем-то возрасте, - девушка хихикнула, а профессор покраснел как мальчишка.
– Да и Саша ревновать будет.
– Простите, - он опустил глаза.
– Но вы не ответили на мой вопрос. Вы читаете мысли?
– новый поток удивления.
Свечкин никак не отреагировал, прекрасно понимая, какие эмоции во всех без исключения мужчинах будит Марья.
Марья вальяжно прошлась по комнате, подошла к книжному шкафу и выудила оттуда книгу по славянской мифологии. Коротко перелистав, она нашла нужное место и молча протянула профессору.
– Лучше сами прочитайте, я не люблю рассказывать кому-то о себе.
Профессор лишь взглянул на название главы и тут же посмотрел на Марью. Его лицо посерело от страха. Свечкин заглянул через плечо профессора, и увидел точно такое же изображение, как и на своем медальоне.
– Как художник так четко передал черты лица?
– Анатолий Викентиевич был поражен, сравнивая иллюстрацию с оригиналом.
– Все хотят жить, - Марья пожала плечами, двигаясь вдоль полок с книгами все той же легкой плавной походкой и читая названия.
– Один голландский художник выторговал десять лет жизни в обмен на этот портрет. Но он так сильно и безответно влюбился в меня, что, измучившись, решил повеситься на городском мосту. Веревка оборвалась, он упал в канал. Мог бы выплыть, да не захотел. А потом картина стала бродить по миру, и, кто был наделен знаниями, понимал, кого изобразил голландец.
Она остановилась и обернулась к Свечкину.
– Саша, что ты затеял? Я чувствую опасность.
– Да тут проблема с оборотнями возникла, - он вкратце обрисовал всю ситуацию.
– Ты понимаешь, что будет, если они выполнят ритуал?
– Я устану серпом махать, - девушка пожала плечами.
– Мне до этого нет дела, Саша. Ты же знаешь, кто я, и какая я, - она выделила последнюю фразу.
– Я создана бессердечной. Прости.
– Но ты...
– Для тебя - да. Ты - исключение, - она прочитала в мыслях, что хотел сказать мужчина. Марья обернулась к профессору - Если ты еще раз подумаешь, что это похоже на семейную ссору, я тебе горло порву.
Свечкин рассмеялся, профессор ошарашено закурил.
– А ведь он прав, похоже. Я не настаиваю. Просто я не ты, я не могу все на тормозах спустить. Твоя помощь была бы бесценна. Без нее я отправлюсь в твои чертоги раньше, чем надо.
Марья моментально остыла.
– Что мне с тобой делать?
– вопрос был риторическим.
– Ладно, мне нужно подумать.
Марья устроилась на диване, и сосредоточенно нахмурилась. Свечкин подсел к ней, а профессор, повинуясь его знаку, вышел на кухню, где загремел посудой.
– Любимая, - Александр взял ее за руку.
– У меня есть идея, но тебе она не понравится.
– Ты меня впервые так назвал, Саша, - она нежно пригладила его волосы.
– Говори, я сама решу, что мне нравится, а что нет.
– Убийства, когда выпита кровь, дело рук Люта. Я уверен. Те же убийства в прошлом, совершал оборотень, которого ты убила со всеми остальными. Все встало на свои места, стоило мне лишь размыслить.
– Почему уверен? Я про настоящее время.
– Оборотни так аккуратно не работают, да и жертва не видела своего убийцу. А Лют обычному человеку невидим. Все сходится, вплоть до шерсти на телах.
– Зачем ему убивать?
– в ее глазах был интерес.
– Может, жертвы были оборотнями, ты говорила, как он их ненавидит, и охотится на них. Может, это были люди, которые помогают вервольфам... Но это дело его зубов.
– Хорошо. Я знаю, к чему ты клонишь. Ты хочешь его подключить?
– Да. Я знаю, ты его ненавидишь...
– Это он меня ненавидит, я к нему равнодушна. Мне все равно. Хочешь - подключай, но я в твоих переговорах участвовать не буду. Даже если меня саму убивать будут, я никогда его ни о чем не попрошу. Понял меня?
– Да. Но как я на него выйду?
– Я могу его хоть сейчас вызвать, но так как сталкиваться с ним не хочу, тебе придется совершить определенный обряд. Конспектировать будешь, или так запомнишь? Все серьезно. Если что-то напутаешь, умрешь быстро и очень болезненно.
– Запишу.
9. Вызов
Ночь была ясная и звездная, холодный ветер гулял по кронам деревьев, а почти полная луна сияла с небес ледяным синеватым фонариком в руках царицы тьмы. Старое городское кладбище было запущенным и заросшим, настолько, что казалось нетронутым куском первозданного леса среди городской застройки. Тишина стояла невыносимая, и лишь скрип веток разбавлял ее, добавляя зловещие краски. Александр шел по центральной аллее, любуясь разнообразными по форме и стилям склепами некогда благородных семейств города, которых безжалостно раздавила колесница революции, унизила, обесчестила и похоронила. Как раз об этом и думал Свечкин, то и дело задирая голову и рассматривая исполинские дубы, вязы и платаны, не тронутые рукой человека и потому растущие в буйстве природы. Они и днем дарили непроницаемую тень, увитые лианами и хмелем, причудливо изогнув мшистые стволы и растопырив ветви, а теперь, ночью, под сенью их крон был непроглядный мрак, изредка прерываемый пучками лунного света, чудом пробившегося сквозь зеленый купол. Пучки этого света вырывали из черной патоки тьмы белые облупившиеся стены склепов, гранитные надтреснутые плиты надгробий и чугунные кованые кресты, кое-где покосившиеся и грозившие упасть. Как ни удивлялся Александр, но призраков было совсем немного. Он не знал заранее, увидит ли их своим новым экстрасенсорным зрением, но предвкушал, что если они будут видимы, кладбище должно быть просто перенаселено неприкаянными душами. И тут такое разочарование! Вот и верь фильмам и книгам, с детства втолковывающим о страшных тайнах старых кладбищ и полчищах кровожадных привидений. Видимо, даже привидения не хотели обитать в этом унылом и покинутом Богом месте.