Свадебное путешествие

Крыжановская Елена Владимировна

Баобаб их не разубеждал, посмеиваясь в свою рыжую бороду. Потом до них наконец-то дошло, что, пальма зёлёная, «капитан Ориенталь» это же Гиацинт! Такого моряка они знали хотя бы по слухам. На судах марсельской торговой компании «Пальмовая ветвь» Гиацинт был легендой. Когда все убедились, что капитан — действительно их земляк, а не "проклятый северянин", всё встало на свои места.

Виола легко прижилась в команде. "Сестра капитана и нам сестра" — считали моряки. Только спала Виола не в кубрике, а в отдельной каюте. Но эта непозволительная

роскошь ей легко прощалась.

Весь день «юнга» носилась вверх-вниз по вантам фок-мачты, помогала ставить паруса. Приносила вахтенным освежающий холодный нектар (жарко ведь!) Иногда ей даже давали подержать штурвал, (конечно, не вблизи берегов), и время от времени ей почти удавалось удержать корабль на нужном курсе.

"Секунды две, не больше", — уверял Гиацинт, с тайной гордостью глядя на «сестричку».

Три дня назад, ночью "Дельфиниум" вошёл в Гибралтарский пролив. Виола спала. Гиацинт не хотел будить её, но добрейший боцман Адансон-Дигит заорал таким громовым голосом: "Вставайте, бездельники, Гибралтар!" — что, наверное, его слышали и в Испании, и в Африке.

"Ну, Баобаб, я тебе вспомню "Гибралтар!" — сквозь зубы процедил Гиацинт, вставая с узкого дивана в капитанской каюте. — Чтоб мне потонуть в первой же луже, если я ещё хоть раз попрошу вас, боцман, "предупредить" меня о чём-либо!"

Он злился зря. Виола с радостным визгом вылетела на палубу. Она никогда не простила бы себе, что проспала такое событие. В темноте даже виднелись огни в форте Гибралтар на левом берегу и маяк в Сеуте — на правом.

— Ура! Мы в Средиземном море!..

Когда яхта вошла в самые синие на свете воды Средиземного моря, ветер наконец стал попутным. Уже вот-вот покажутся берега Италии.

Виола ласточкой взлетела на мостик и встала рядом с мужем.

— Привет!

Он обнял её за плечи:

— Как дела, солнышко?

— Отлично. — Она дёрнула мужа за рукав: — Слышишь, ветер вроде переменился. Какой это теперь?

— Вест-зюйд-вест. Он только чуть перешёл к югу.

— Странный ветер…

— Ничего. Так и должно быть…

Виола почувствовала неуловимую тревогу, но промолчала.

.

[1] Баобаб пальчатый, Адансония пальчатая (Adansonia Digitata)

3.

*****

Из рубки выглянула рыжая борода боцмана. Задержалась, "принюхиваясь" к ветру. Через мгновение появился и сам Адансон-Дигит.

— Капитан, барометр падает… Похоже, будет шторм!

— Вот и прекрасно. Нам как раз не помешает маленькая встряска. Проверим малыша в деле.

— Оно, конечно, так, — Баобаб с сомнением почесал бороду. — Но буря в этих широтах летом большая редкость.

— Значит, нам повезло!

К вечеру ветер усилился. Гиацинт обошёл весь корабль, перекинулся несколькими словами с вахтенными

матросами, задержался на носу яхты, поднявшись на основание бушприта. Держась за штаг, он минуты две напряжённо всматривался вдаль.

Море оставалось пустынным. Встречные суда уже больше суток не попадались им на глаза. Гиацинт спустился в кают-компанию ужинать.

Кок — мэтр Оранж, оказался настоящим знатоком своего дела. Маленькая команда "Дельфиниума" не могла остаться равнодушной к его кулинарным шедеврам, чем Оранж очень гордился. В этот день он порадовал экипаж огромной лозаньей,[1] посыпанной зеленью; фаршированными баклажанами, а на десерт — яблочный пудинг.

У Виолы от свежего морского ветра разыгрался аппетит. Проглотив немалый кусок лозаньи, она покончила с едой раньше всех и с нетерпением ожидала десерта. Устремив прицельный взгляд на блюдо с пудингом, она так явно облизывалась, что лицо добряка Оранжа расплылось в улыбке.

— Ого! Юнга чувствует бурю, — засмеялся кок. — Если у мальчишек появляется волчий аппетит, это предвещает шторм точнее любого барометра.

— Примета верная, — серьёзно кивнул Баобаб, жуя второй баклажан. Правда, Виола не была мальчишкой, но вся команда согласно закивала:

— Да… Точно так… Конечно.

"Юнга" смущённо улыбалась. Гиацинт сделал знак Оранжу подавать десерт.

После ужина матросы собрались на баке, обсуждая, откуда взялся непонятный циклон.

— Мда, погодка, конечно, не июльская, — качал головой Баобаб.

Веснушчатый матрос Люцерна[2] беспечно заявил:

— А может, в Африке снег выпал? Вот давление и поменялось.

— Ага, — кивнул Базиль,[3] — Может, ещё и землетрясение где-то рядом случилось?

— Почему бы и нет?

— Комета, — солидно изрёк Фенхель,[4] штурман "Дельфиниума".

Все живо заинтересовались новой гипотезой.

— Точно! Наверняка, её проделки.

— Интересно, что думает по этому поводу капитан? — рулевой Клевер обращался к боцману.

Баобаб внимательно изучал свою трубку, почерневшую от дыма, с видом гадалки, которая ищет ответ в разводах кофейной гущи. После паузы он сказал:

— Капитан считает, что это… подарок лично для нас. Команде не мешает слегка встряхнуться перед прибытием в порт.

— Отлично, — подхватил Люцерна. — Если наш капитан так дружен с повелителями стихий, нам повезло.

Пожилой матрос Вереск[5] покачал головой:

— Главное, чтобы он умел и усмирять шторма`, а не только вызывать их.

— Ты, старичок, требуешь слишком многого! — в один голос весело воскликнули Клевер и Люцерна. Баобаб поддержал их:

— Наше дело не командовать ветрами, как мы хотим, а обращать себе на пользу, какие есть!

Мысль боцмана была столь глубока, что все некоторое время молчали. Ветер усиливался…