Свадебное путешествие
Шрифт:
Выходить из отеля не хотелось. Джордано и Розанчик заняли наблюдательный пост в номере и успокаивали друг друга, играя в карты на шоколадные конфеты.
Во время очередного просветления в небе, Гиацинт и Виола уехали на "Дельфиниум". Розанчик знал об этом, но не выразил протеста: ему ведь доверили охранять остальных, всех, кто остался в отеле. Паж очень гордился своей миссией и смирился с тем, что яхте придётся подождать встречи с ним ещё дня два. Но потом, они выйдут в открытое море, и всё будет хорошо.
С полицией тоже
Актрисе было проще всех заметить слежку. По нескольку раз на дню она ездила в театр, причём именно "ездила", хотя до театра, где гастролировала их труппа, пять минут идти пешком. Но Амариллис ездила в экипаже, наслаждаясь тем, что она теперь совсем как знатная дама. Натал, памятуя о дорожном происшествии и хорошо зная, как открывается дверца герцогской кареты, не оставлял сестру одну.
Амариллис сразу заметила, что их от гостиницы до площади перед театром провожает "поклонник". Это могло бы польстить ей, но привычный глаз актрисы не мог обмануться: смотрел-то "воздыхатель" не на неё, а на карету!
Возле театра, обычно на виду, рядом с левой мраморной колонной у входа, стоял другой "поклонник её таланта". Правда, этого бродягу даже нельзя так назвать, ибо он демонстративно не замечал актёров. Надвинув драную шляпу на лоб, он, казалось, дремал у входа, стоя точно рыцарские доспехи в фойе — только для украшения.
Украшение было сомнительное, но Амариллис не преминула заметить, что "статуя Командора", как она мысленно обозвала бродягу, умеет чудесно передвигаться, ибо, когда они с Наталом уезжали, "командор" тоже исчезал. Она проверила это очень просто: после обеда осталась в театре до спектакля, а по окончании вечернего представления, (где она играла Египетский Лотос в пьесе "Райский Сад"), Натал один вернулся в гостиницу, а сама Амариллис приехала позже, вместе с Жасмином и мадам Лили`.
В обоих случаях небритый страж, отметив её "отъезд", вернее посмотрев вслед карете с лилией на гербе, спокойно сворачивал на боковую улочку и исчезал до следующего раза. Причём, он знал, когда начинаются репетиции и спектакль, поэтому торчал на посту как раз к их приезду в театр.
Сегодня утром, приехав, как всегда к одиннадцати часам на репетицию, поднимаясь по ступенькам крыльца, Амариллис очень натурально споткнулась и выпустила из рук сумочку. И не какой-нибудь дамский ридикюль, а твёрдую, пластмассовую, очень модную, в форме большой перламутровой ракушки. Поэтому, упав, она с треском раскрылась, и "командор", будь он хоть вправду каменный, не мог не обратить на неё внимания.
Брат Амариллис по заранее составленному сценарию разговаривал с актёрами внизу, возле кареты. У входа в театр, на площадке украшенной колоннами с обеих сторон, актриса и "поклонник" были одни.
Амариллис собирала раскатившиеся безделушки: помаду, зеркальце, пудреницу и предусмотрительно
— Благодарю вас, синьор, — обворожительно улыбнулась актриса, закрывая сумочку. И вместо того, чтобы уйти, пошла на риск: — А я вас здесь часто вижу, Вы не смотрели наше вчерашнее представление? — она гипнотизировала собеседника трепетанием своих ресниц.
Парень нервно ответил по-французски:
— Нет, мадемуазель, я здесь на службе и не имею возможности смотреть ваши спектакли.
"Разве? — мысленно удивилась Амариллис. — А сейчас ты что делаешь, дорогой? Что это, как не спектакль?"
Она наивно вытаращила глаза:
— Бог мой! Вы шпион, да? Не волнуйтесь, месье, я никому не скажу!
Он снисходительно заулыбался, опуская глаза и коснувшись шляпы для пущей важности, будто отдавая честь:
— Я, мадемуазель, агент тайной полиции и выполняю весьма ответственное поручение. Это страшная тайна. Вы должны хранить её, вы меня поняли?
— О, да, месье! Я обещаю. Скажите, а тем, кто находится в театре, не грозит опасность? Ведь если дело международной важности, то…
"Командор" самодовольно ухмыльнулся: "Поверила, дурочка!" — и сказал как можно более веско:
— Не волнуйтесь, мадемуазель. Я контролирую ситуацию.
Амариллис подарила ему ещё один восхищённый взгляд и поскорее убежала, не в силах более сдерживать смех.
"Ладно, дорогуша, гордись своим спецзаданием! Зато, теперь, я тебя издалека отличу от всех прочих бродяг".
После репетиции, переодевшись по "флорентийской моде" в мальчишку, подруга детства Гиацинта и Розанчика дождалась, когда "командор" покинул свой ответственный пост и куда-то ушёл, как она знала, до вечера. Амариллис пошла за ним.
Петляя по улицам, он пробирался к западной окраине Ливорно. Вскоре, возле дома с резными чугунными воротами, он встретился со "студентом" — первым преследователем, чей участок наблюдения от отеля до театра.
"Значит, Натал уже приехал в гостиницу", — отметила про себя Амариллис.
Под видом мальчишки она прошла мимо, обогнула дом (благо, тот стоял на углу улицы) и через внутренний дворик подобралась к бандитам с другой стороны ворот. Зная прекрасно, как заметны её красные ромбы на жилетке, актриса не решилась зайти в подворотню и стать поближе к беседующим. Она спряталась за стеной. Пусть с трудом, но оттуда она могла без лишнего риска слышать их разговор.
— Мои ни о чём не догадываются, — сообщил "командор". — Я сказал, что меня наняли для охраны.
— Кому сказал? — забеспокоился другой, в коричневом студенческом плаще.