Сварогов
Шрифт:
XXVII
Но в театр вернемся. В позе
Скучной Дмитрий там стоял,
И гремел в апофеозе
Заключительный финал.
Дмитрий уж одеться вышел,
Вдруг, настигнутый судьбой,
Быстрые шаги услышал
В коридоре за собой.
Ручка женская в перчатке
На плечо легла ему...
От предчувствия, догадки,
Сам не зная почему,
Дмитрий вздрогнул... В
Точно, Нина! Как бледна!
Нервно, с легкой дрожью в теле,
В мех свой куталась она.
XXVIII
– - Что ты?
– - Тише, ради Бога!
Я должна предупредить...
Муж все знает... Слишком много!
Нас успели проследить!
Слезы... горестная мина...
Дмитрий думал: "Вот сюрприз!"
Но, кивнув головкой, Нина
С лестницы скользнула вниз.
От нее оттерт толпою,
Дмитрий бросился вперед,
Но отстал. Брал платье с бою
Возле вешалок народ.
Капельдинеру: "Где шуба?"
Наконец, опомнясь, он,
Бросив номер, крикнул грубо,
И поспешно вышел вон.
XXIX
Шум, подъезд театра длинный,
У колонн огни карет,
И над площадью пустынной
Звезд холодных зимний свет.
И охваченный морозом,
Размышлял Сварогов: "Ба!
Не всегда ж идти по розам,
Вот и тернии... Судьба!
Что-то Нина? Если прямо -
Горе, муж, разлад немой?
Ах, какая же тут драма!
Драма с Ниной! Боже мой!
Две супружеские сцены,
Слезы, крики, злобный лай...
Похищение Елены
И рогатый Менелай!"
XXX
Дмитрий все ж нашел, что нужен
Для рассеянья тревог
У Кюба веселый ужин:
Натощак хандрить он мог.
Очутясь в знакомой зале,
Где диванов красный ряд,
И на окнах, как вуали,
Кружева гардин висят,
Он татарину-лакею
Заказал меню, как вдруг
Увидал "Картинку". С нею
Сольский был, коварный друг.
Как всегда, одетый с шиком,
Мил, завит и надушен,
Он беспечно, светел ликом,
Пил с "Картинкою" крюшон.
XXXI
Но "Картинки", без сомненья,
Имя непонятно вам.
Тут потребно объясненье.
Я его охотно дам.
От головки до ботинки
Живописно хороша,
Нимфа прозвище "Картинки"
Получила. Un vrai chat!
И
Как на выставке у нас, --
Что "Картинка" выставлялась
Откровенно напоказ.
Совершенство из блондинок
И сирена из сирен!
Ей прельстился б даже инок.
Содержал ее NN.
XXXII
– - Как, Сварогов! Ты без дамы?
Сольский крикнул.
– - Mon ami!
Я скромнее Далай-Ламы
И не ужинал, пойми!
Вы, Картинка, милы были...
Ножек тем не утомя,
Протанцуйте, как в кадрили,
С кавалерами двумя!
– - С вами? Пятую фигуру?
Я готова!
– - О, merci!
Я за ваc божку Амуру
Помолюсь на небеси!
–
Сольский рек: - Моя голубка,
Нацедите нам кларет.
Осушаю нектар кубка
За Иветт, Минетт, Лизетт!
ХХХIII
– - Пью в честь женщин, пью в честь милых,
Если честь у милых есть!
–
Поспешил, пока был в силах,
Дмитрий тост свой произнес.
–
Пью за Bеpy и Софию,
И за Юлий двух я пью,
За Марину и Марию
И за Лидию мою!
Пью за Анну, Лизу, Нину,
Пью за Нину с Анной вновь,
За Татьяну, Антонину,
За Надежду и Любовь!
– -
Все хмельней идет попойка
И кружится голова.
Двух приятелей мчит тройка
От Кюба на острова.
XXXIV
Хороши в часы свиданий
Зимний ветер, быстрый бег...
Лунной ночью мчатся сани
И в лицо бросают снег.
Над Невой широкой, белой,
Славно вихрем пролететь,
В шубке стан рукою смелой
Обнимать и ручки греть,
И в отдельном кабинете,
Залетев на острова,
Провести в тепле и cвете
Час веселый, много -- два.
Славно пить Клико с мороза, -
Сев уютно на диван
Но ведь это только проза:
Сердце пусто, пуст карман!
XXXV
С дамой здесь подчас неловко:
Этот грязный кабинет,
Ресторана обстановка,
Откровенный туалет...
Зеркала здесь отражали
Сцен пикантных целый ряд,
Эти стекла, как скрижали,
Много надписей хранят.
Здесь начертаны алмазом
Берт, Амалий имена,