Сверхновая американская фантастика, 1995 № 01
Шрифт:
Следующие два или три дня мы сидели в нашей хижине и обучали учеников всему тому, что сами знали. Телепатия очень в этом помогала. Оказывается, мы проглядели одну из важнейших проблем феноменологии: когда вы объясняете человеку, насколько он заблуждался всю свою жизнь по поводу собственной природы, это выбивает его из колеи, словно ему взяли и вручили миллион фунтов. Или представьте себе импотента, которому поручили управлять гаремом. В человеке пробуждается источник поэтического вдохновения, он открывает, что может разогреть свои эмоции до белого каления. На него обрушивается понимание того, что в руках его всегда был ключ к величию; оказывается, те «великие», которых мы знаем, обладали лишь жалкой толикой той силы, какой он теперь владеет в избытке. Оказывается, он
Как я уже сказал, Холкрофт был блестящим учеником, у остальных же прежние личностные качества оказались куда более развитыми. К тому же у них отсутствовало настоящее чувство опасности и крайней необходимости; впрочем, если часть из нас выжила после нападения паразитов, то почему бы и им, новичкам, не выкарабкаться?
Я вовсе не осуждаю их: это неизбежно. Каждый университет сталкивается со сходной проблемой — студенты настолько входят во вкус новой жизни в кампусе, что у них исчезает желание грызть гранит науки.
Нам пришлось приложить немало сил, чтобы не позволить Флемингу, Филипсу, Лифу и Эбнеру вхолостую прослушать курс новых знаний. Пришлось следить за ними постоянно. Новые идеи были достаточно сильнодействующим снадобьем, а их мозг был настолько возбужден, что им хотелось резвиться словно школьникам на пляже. Порой, читая Гуссерля или Мерло Понти [3] , они начинали вспоминать сцены из детства или любовные истории прошлых лет. Эбнер был большой меломан и знал все оперы Вагнера наизусть — стоило его оставить наедине, как он тут же начинал мурлыкать какую-нибудь темку из «Кольца Нибелунгов», погружаясь в пассивный экстаз. Филипс — этот был законченным Дон-Жуаном и всецело уходил в воспоминания о своих победах, даже воздух начинал вибрировать от сексуального возбуждения, и это сбивало нас всех с мысли. В защиту Филипса я должен заметить, что в своих сексуальных приключениях он вечно искал недостижимого, и вот теперь обрел это и никак не может удержаться от постоянных post mortems [4] .
3
Мерло Понти — французский философ, автор феноменологических исследований (1908–1961).
4
Воспоминаний.
На третий день ко мне подошел Холкрофт:
— Мне кажется — мы сами себя дурачим.
Предчувствуя недоброе, я спросил, что он имеет в виду.
— Я толком не знаю, но когда я пытаюсь поймать их волны (он имел в виду паразитов), то чувствую очень сильную активность. Они что-то там замышляют, — ответил он.
Этого только не хватало! Мы овладели величайшей тайной, предупредили весь мир, а все равно остались такими же невежественными. Да кто же они такие, эти существа? Откуда они взялись? Какие цели преследуют? Действительно ли они обладают разумом или же примитивны, словно личинки мух в куске сыра?
Сколько раз мы задаемся этими вопросами, но нашли лишь несколько приблизительных ответов. Разум человека — это функция его эволюционного устремления; и ученый и философ стремятся к истине потому, что им надоело быть всего лишь двуногими существами. Но возможен ли разум такого рода у этих тварей? В разумность врага всегда трудней поверить. Впрочем, история не раз давала нам примеры, когда разум не являлся гарантией доброты. И все же, если они разумны, то должны быть и следы этого разума. Но в этом случае они должны понимать, что над ними взяли верх.
Но впрямь ли мы взяли верх?
Выслушав опасения Холкрофта, я созвал остальных. Мы только что позавтракали, стояло прозрачное утро, воздух успел уже прогреться. Группа летчиков
Я рассказал о своих тревогах и объявил, что пора изучить паразитов поглубже. Четверым «посвященным» было предложено подключиться к нашей телепатической сети. Операция предстояла опасная поэтому, лучше собрать воедино все наши силы. Через полчаса тренировки Аиф вдруг сказал, что слышит нас. Остальные долго пытались, измотались, но так и не смогли включиться — мы предложили им отдохнуть, расслабиться. Никто не знал о наших планах учеников не посвятили в них на случай атаки паразитов, ведь у неофитов еще так мало опыта в использовании новых сил сознания.
И вот — закрыты жалюзи, заперты двери, мы сели рядом и сконцентрировали душевные силы. Привыкнув к этой процедуре, я делал все почти машинально. Для начала — словно готовишься ко сну полное отключение от внешнего мира, затем отстранение от собственного тела. Через несколько секунд я уже погружался во тьму сознания. Следующий шаг требовал некоторой тренировки: надо отключиться от обычной физической индивидуальности. Остается только мыслящая часть меня, и она погружается в мир мечтаний и воспоминаний.
Вот как можно представить этот процесс. Предположим, вам снится кошмар, и вы говорите себе: «Это только сон. Я сплю в своей кровати, я должен проснуться». Вы ощущаете свое бодрствующее «я», однако оно запуталось в иллюзиях. Вскоре я обнаружил, что могу проникнуть сквозь пласт тех мечтаний, что стоят на пути к чистому сознанию — довольно сложный трюк, ведь люди обычно пользуются своим телом как отражателем сознания. Пласт мечтаний — странный беззвучный мир, в котором ощущаешь себя словно пловец под водой. Для новичков эта часть эксперимента может оказаться самой опасной. Тело в этот момент служит своего рода якорем для сознания. В одном из стихотворений Йитс благодарит Бога за «убогость плоти» [5] , которая спасла поэта от кошмаров. Тело, словно груз, заякоривает на наши мысли и уберегает их от растекания в разные стороны. Когда мы оказываемся на Луне, наше тело весит несколько фунтов — стоит сделать шаг, и оно взмывает в небо словно шарик. Так и наши мысли — стоит им освободиться от притяжения тела, как они обретают демоническую энергию. А если их владелец — человек недостойный, то и мысли его становятся подобными исчадью ада. Человек должен знать, что его мысли не существуют отдельно от него самого, иначе он сойдет с ума от паники и только усугубит свое положение, подобно летчику, который загоняет самолет в безвозвратный штопор, неосознанно давя штурвал от себя.
5
Уильям Йитс — (1865–1939) английский поэт. (Имеется в виду стихотворение «Человек и эхо».)
Сквозь мечты и воспоминания я опускался все ниже и старался не обращать на них внимания. Стоило отвлечься хотя бы на одно из воспоминаний, и оно тут же превращалось в целую вселенную. К примеру, я вспомнил запах табака «Джинджер Том», который когда-то курил мой дедушка. Я давненько не вспоминал о старике, поэтому задержался на этом воспоминании. Тут же представились и дедушка, и его палисадник в линкольнширском домике. И вот я уже сам в этом палисаднике — моментально воссоздаются подробности, которые убеждают меня в реальности происходящего. С невероятным трудом удается оторваться от этой картинки — я снова погружаюсь в теплую темноту.
Эта темнота наполнена жизнью, но она не просто отражение жизни телесной — она бурлит, словно электричество во Вселенной. Я бы назвал эту область сознания «детской». Здесь как нигде охватывает чувство теплоты и невинности: это мир детей без телесного воплощения.
Дальше, вслед за «детской» начинается пустота, сходная с пустотой межзвездного пространства, похожая на небытие. На этой глубине запросто можно лишиться всех ориентиров. В моих прежних путешествиях по сознанию я обычно в этом месте засыпал и просыпался лишь спустя несколько часов.